Андрей Амальрик - СССР и Запад в одной лодке (сборник статей)

Идея гуманизма, осознание ценности человеческой личности связывают левое крыло этой идеологии с «либерально-демократической идеологией». Эта идеология, сложившаяся под влиянием западного либерализма, считает желательной постепенную трансформацию советской системы в демократическое плюралистическое общество западного типа, с учетом сложившейся структуры собственности, но с действенным контролем общества над экономикой и с предоставлением значительной свободы частной инициативе. Социальную опору этой идеологии составляет значительная часть «среднего класса» — понятие, только частично совпадающее с более привычным для России словом «интеллигенция», — все те, кто достаточно энергичен и образован, чтобы не только не потеряться в свободном обществе, но и добиться определенного успеха. Представителями этой идеологии можно считать А. Сахарова, ближе к левому крылу, и Ю. Орлова, ближе к правому.

Следующая идеология — «либеральный марксизм» — связана с «либерально-демократической идеологией» общей идеей правопорядка, т. е. установления и строгого соблюдения законов, гарантирующих, в частности, права человека. «Либеральный марксизм» — это идеология «социализма с человеческим лицом» применительно к Советскому Союзу. Она предусматривает демократизацию и плюрализацию общества при сохранении марксизма как ведущей идеологии и компартии как ведущей политической силы. Социальная опора этой идеологии — значительная часть воспитанного на марксизме среднего класса, в том числе, как об этом можно судить по отрывочным данным, многие партийные функционеры и менеджеры. Наиболее видный представитель правого крыла этой идеологии — П. Григоренко, левого — Р. Медведев. [5] «Правый» и «левый» употребляются в этой статье только в смысле избранного нами движения по часовой стрелке, глядя снаружи внутрь. В этом смысле можно сказать, что почти столетие марксизм шел в России влево — от либерального марксиста Струве к национал-сталинисту Гришину, но попал направо — от левого либерализма к правому национализму.

«Либеральный марксизм» соединяется с «неосталинским марксизмом» общей идеей построения социализма. Эта связь — нечто вроде узенькой трубочки между сообщающимися сосудами, по которой могут переливаться приверженцы этих идеологий в зависимости от развития событий. Таким образом, колесо идеологий замыкается.

Перейдем теперь к субидеологиям, или идеологиям-чувствам, образующим внутреннюю окружность схемы.

Начнем с «охранительной идеологии власти» как реально господствующей идеологии. Это более или менее идеологически оформленное чувство самосохранения. Как всякое чувство, связанное с комплексом неполноценности, оно, впрочем, весьма агрессивно. Оно эмоционально питает и идеологически питается прежде всего от «неосталинского марксизма» и «неосталинского национализма», но косвенно связано с «либеральным марксизмом» и «неославянофильством» как с возможными путями для отступления.

«Эгалитаризм и национализм масс» — это еще более чувство, чем идеология, и не в каких диссертациях или инструкциях своего выражения не находит, хотя проследить за народными настроениями можно. Эту идеологию-чувство можно назвать «пассивно-взрывной», поскольку сквозь пассивное принятие действительности и желание просто «жить» она вдруг прорывается внезапными вспышками, чаще всего индивидуальными, но будет представлять большую угрозу для стабильности советской системы, если вспышки станут групповыми. «Эгалитаризм и национализм масс» прямо связан с «неославянофильством» и «социально-религиозной идеологией» и вместе с тем испытывает косвенное влияние «неосталинского национализма», который связывается с популярной идеей сильной власти, и «либерально-демократической идеологии», отвечающей тяге народа к большей личной свободе и более высокому уровню жизни, пример которых дает Запад.

Наконец, «реформизм среднего класса» — это характерный для среднего класса конформистский подход к действительности, «пока что надо жить, а постепенно все более или менее само собой станет лучше», с желанием избежать потрясений и каких-то резких скачков в ту или иную сторону. У «реформизма среднего класса» прямая идеологическая связь с «либерально-демократической идеологией» и с «либеральным марксизмом», а также косвенная с «неосталинским марксизмом», поскольку часть среднего класса — партийно-государственные функционеры, и с «социально-этической идеологией» как идеологией национальной и отвечающей в какой-то степени нравственным потребностям среднего класса.

Заканчивая описание схемы, нужно сказать о своеобразных негативных связях между субидеологиями. «Охранительную идеологию власти» и «эгалитаризм и национализм масс» сближает общая оппозиция к «интеллигенции» как к слою, чуждому народу и опасному для власти, эмоционально эта связь подкрепляется тем, что многие партгосаппаратчики — в прошлом крестьяне и дети крестьян. «Эгалитаризм и национализм масс» и «реформизм среднего класса» сближает общая оппозиция к власти, от которой обе эти социальные группы «отчуждены». А «реформизм среднего класса» и «охранительную идеологию власти» сближает общая оппозиция к массам, в которых и аппаратчики, и средний класс видят угрозу своим привилегиям.

Хочу еще раз подчеркнуть условность схемы, размытость выделенных мною идеологий и неопределенность социальной стратиграфии советского общества, равно как и низкий уровень его «идеологизации», хотя «идеология» и упоминается на каждом шагу — своего рода диалектическое единство противоположностей. Если считать молодежь, как это часто делают, индикатором общественных настроений, то в целом она наиболее безразлична к идеологии как таковой. Вместе с тем эта дезидеологизация кажется мне временным явлением, как бы «идеологической воздушной подушкой» между умирающей большевистской идеологией и той, которая придет ей на смену. Не исключаю, что молодежь восьмидесятых годов будет крайне «идеологизирована».

Оговорюсь еще, что совершенно разную роль в обществе играют идеология, представленная облеченными властью аппаратчиками, и идеология, представленная несколькими диссидентами. Та же идеология в оппозиции и та же идеология у власти — это во многом две разные идеологии. То же можно сказать о некой идеологии в плюралистическом обществе и как будто той же самой в тоталитарном — они не идентичны.

Теперь, имея схему перед глазами, попробуем проиграть несколько вариантов советского «идеологического будущего». Для удобства обозначим идеологии, начиная с «неосталинского марксизма» по часовой стрелке, буквами А, Б, В, Г, Д, Е.