Олег Киреев - Поваренная книга медиа-активиста

Идея EFF заключается в том, чтобы с организованной помощью юристов вести судебные дела по защите граждан от претензий, касающихся авторских прав и интеллектуальной собственности. Его провозглашенная задача заключается в том, чтобы обеспечивать действие Первой поправки к Конституции США, в наше неспокойное дигитальное время. Вскоре EFF добился признания электронной почты настолько же защищенной от вмешательства и надзора, как обычная почта, и признания прав на криптографическое шифрование писем. EFF сыграл важную роль в деле российского хакера Дмитрия Склярова, и многих других персональных делах.

Конрад Беккер определяет информационные права человека как "расширение и применение универсальных прав человека к потребностям общества, основанного на информации". Кроме Public Netbase, он является также директором сайта World-Information.org, который учрежден ЮНЕСКО.

"Сайт World-Information.org осуществляет постоянный мониторинг инфосферы, невидимой мировой нервной системы из информационных сетей, а также глобальной информационной экономики, посредством научного и художественного исследования информационных и коммуникационных технологий; World-Information.org распространяет знание об их культурном, социальном и политическом значениях, и создает условия для подобной культурной практики в будущем. World-Information.org является агентом дигитальной демократизации и адвокатом дигитальных прав человека"

Сайт снабжен подробным описанием того, как работает мировая информационная система и как действуют препятствия на пути свободного обмена информацией. Здесь есть также усовершенствованная поисковая система по дружественным проекту сайтам, обозначенным в терминологии Конрада Беккера как "культурная интеллигенция". На лицевой странице World-Information.org вывешиваются редкие, но чрезвычайно важные новости по тенденциям развития в инфосфере, такие, например, как применение войсками США в Ираке несмертельного оружия или структуры индийской инфо-экономики в Бангалоре.

А что же Россия? Пока что Россия не участвует в этом инфо-обмене. Но зато Россия есть в знаменитом фильме «Хакеры» — одном из первых в мире кино-произведений на актуальную тему, снятом в 1995 году. Миру угрожает коварная интрига: злостный менеджер большой корпорации секретным компьютерным способом похищает деньги, рискуя при этом привести мир к глобальной экологической катастрофе. Английские тинейджеры, обитатели киберпространства, подают сигнал своим товарищам во всем мире: атака. В кадрах мелькают сидящие за компьютерами японцы, с комиксами в стиле «Манга», африканцы на солнечном пляже, индусы на фоне Тадж-Махала, и в конце концов — небритые русские, в свитерах, с папиросой, и с прикрученной над компьютером "лампочкой Ильича". Они говорят: "Поехали!"

Знаменитый манифест A, B, C тактических медиа был написан амстердскими теоретиками Гертом Ловинком и Дэвидом Гарсиа к открытию второго фестиваля тактических медиа Next Five Minutes в 1996 году, и положил начало плодотворной и богатой жизни термина «тактические медиа». Последний, четвертый фестиваль тактических медиа Next Five Minutes прошел в сентябре 2003 года.

Тактические медиа — это то, что происходит, когда группы или индивиды, ощутившие себя исключенными или ущемленными со стороны широкой культуры, начинают использовать дешевые "do it yourself" ("сделай сам") — медиа, доступ к которым стал открыт благодаря революции в потребительской электронике и расширенным формам распространения (от общественных кабельных ТВ до интернета). Тактические медиа не просто сообщают о событиях, поскольку они никогда не беспристрастны; они всегда являются участниками событий, и это более, чем что-либо другое, отличает их от широкоформатных масс-медиа.

Возникли особые тактические этика и эстетика, обладающие культурным влиянием — начиная с MTV до последних художественных видео-работ. Они начались с быстрой и грязной эстетики, которая является не более чем еще одним стилем (по крайней мере, в форме переносной камеры), но стала представлять собой "реализм девяностых годов".

Тактические медиа — это медиа кризиса, критики и оппозиции. Это для них, одновременно, и источник энергии ("Ярость — это энергия", Джон Лайдон), и ее предел. Их типичными героями являются: активист, мобильный медиа-боец, проходимец, хакер, уличный рэппер, камкордер-камикадзе, — веселые нигилисты, вечно в поисках врага. Но с того момента, как враг опознан и назван, они — тактические медиа-активисты, и их работой является провокация кризиса. Тогда их — несмотря на их очевидные достижения — становится нетрудно поймать и выставить в смешном виде, используя ключевые клише правых, такие, как "политическая корректность", "культура жертв", и т. п. Говоря с теоретической точки зрения, политика идентичности, медиа-критика и теории репрезентации, послужившие интеллектуальным фундаментом для большинства тактических медиа на Западе, сами пребывают в кризисе. Эти способы мышления широко воспринимаются как эпизодические и репрессивные реликвии отошедшего в прошлое гуманизма.

Чтобы удостовериться, насколько несовременными являются представления о репрезентации, достаточно увидеть, насколько в малой степени популярные образы, циркулирующие в каком бы то ни было современном обществе, определяют и исчерпывают реальные жизненные возможности групп и отдельных индивидов. И тот факт, что мы более не рассматриваем масс-медиа в качестве единственного и уникального источника наших само-идентификаций, может сделать эти образы еще более ненадежными, но все еще не делает их излишними.

Тактические медиа — это качественная форма гуманизма. Это полезное противоядие от того, что Петер Ламборн Вилсон определил как "беспрепятственная власть денег над человеческим существом". И также от возникающих новых форм технократического сциентизма, стремящихся прекратить или ограничить любые дискуссии на тему общественной пользы и общественного пользования, и пользующихся для этого вывеской "пост-гуманизма".

Что же делает наши медиа тактическими? Де Серто в "Практиках повседневности" определил поп-культуру как не "сферу текстов и артефактов", а скорее как "набор практик и операций, производимых на уровне текстуальных или текстообразных структур". Он перенес акцент с репрезентаций как таковых на «выгоды», получаемые от репрезентаций. Другими словами, на то, как мы, в качестве потребителей, используем тексты и артефакты, окружающие нас. Он также предложил ответ: «тактически». Что значит, несравненно более творчески и революционно, чем это когда-либо можно было себе представить. Он описал процесс потребления как набор тактик, посредством которых слабый извлекает пользу из сильного. Он охарактеризовал революционного пользователя (термин, который он предпочитал термину "потребитель") как тактика, а производителя (к числу производителей он отнес: автора, преподавателя, куратора и революционера) как стратега. Формулировка этой дихотомии дала ему возможность разработать достаточно богатый и утонченный словарь тактики, чтобы он отвечал сложной и узнаваемой эстетике. Экзистенциальной эстетике. Эстетике браконьерства, вторжения, хитростей, чтения и говорения, актерского представления, желания, наслаждения. Умные трюки, охотничьи секреты, маневры, многоуровневые ситуации, радостные открытия, имеющие отношение к поэтическому искусству настолько же, насколько и к военному.