Ив Але - Поваренная книга дракона

© Ив Але, 2021

ISBN 978-5-0053-3644-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Да что с тебя взять, ты же дракон! Вы вообще не умеете дружить.

– Конечно, не умеем, – поддакнул дракон и протянул чашку с кофе. – Я никогда и не стремился.

– Ну скажи мне, как можно пережить такое предательство? Она же просто взяла и наговорила ему гадостей про меня. А он, он… Ты не представляешь, СКОЛЬКО мне пришлось от него выслушать потом. А все из-за этого завистливого порождения ехидны, из-за нее. Я столько рассказывала, мы же каждый день виделись, ни дня не могли прожить друг без друга. Я доверяла ей, как себе. А еще лучшая подружка! Мы с ней столько лет вместе. Я не знаю, что мне делать!

– … сжечь…

– Что?

– Ничего, – хмыкнул дракон и отвернулся к плите. – Ты умеешь готовить черносмородиновые блинчики?

– Б-о-о-о-же… опять ты за свое. Ты ненасытное чудовище, ты же все время думаешь о еде.

Дракон что-то хрюкнул в ответ и полез в холодильник.

– Смотри.

Собеседница дракона подтянула шершавые колени к подбородку и закуталась в вязаный плед. Устроилась поудобней. Во взгляде, как от капли синей краски на белом листе, проступил скепсис.

– Давай, удиви меня, гибрид змеи и бабочки.

– На себя посмотри, дочь акулы, – огрызнулся дракон без малейшего раздражения. – В общем, моя бабушка – не ржать – готовила их так. Нужно взять слегка просроченный кефир, «Селяночка» вполне подойдет. У них дерьмовый кефир. Яйца, лучше С-0, они большие, а я жадный.

– И самокритичный.

– Я просто честный. Правду говорить легко и приятно 1 1 сказал Иешуа Га-Ноцри Понтию Пилату, книга «Мастер и Маргарита» Булгаков М. , тебе ли не знать.

– Мне не знать, у меня функция другая.

Девушка поправила волосы и, кажется, даже кокетливо повела плечиком. Впрочем, дракон не заблуждался на этот счет. Они слишком давно знакомы.

– Не перебивай меня, это невежливо. Дальше нужна мука, соль и сахар. Все это нужно взбивать ровно 20 минут в большой миске. И знаешь, что важно? Важно взбивать только по часовой стрелке. Или против. Но никак не беспорядочно в обе стороны, как эти сумасшедшие домохозяйки, пепла им в трусы. И тогда ты продашь душу за такие блинчики.

– Обещаешь? – девчонка вскинула бровь и слегка подалась вперед из кресла.

– Бабушкой клянусь.

– Ха-ха-ха. А смородина когда?

Надо же, подумал дракон, запомнила, я делаю преподавательские успехи.

– В самом конце, зануда. Когда уже почти готово, надо положить три ложки черносмородинового варенья. И… вуаля.

Дракон повернулся к гостье и продемонстрировал большое блюдо с горой черно-синих блинчиков.

Вот гад, добродушно ухмыльнулась про себя девушка. Опять ведь заболтал меня и наколдовал, трепло. Но вслух ничего не сказала.

– На, ешь.

Он протянул блюдце с блинчиками, украшенными сметаной и ягодами черной смородины. Выглядели они сказочно, как на картинке, а на вкус…

– Мммм… как же это прекрасно, Дро… Держи душу. За эти блинчики я готова простить тебе все. В том числе, что ты не умеешь дружить.

А то я не знаю, подумал дракон, но проурчал что-то нечленораздельное, ибо его рот был занят блинчиками.

Эта водопроводная рыба была права. Ей он, конечно, этого не скажет, но дракон и правда часто думал о еде. Эти мысли его успокаивали и помогали примириться с происходящим вокруг. Еще в детстве он заметил, когда садишься за стол с вкусной едой, даже ссоры отступают в сторону. Как в том кино. Война войной, а обед по расписанию. Еда была, как заклинание остановки времени. Всё и все замирали вокруг и просто наслаждались. Бабушка говорила: мало что способно так быстро заставить людей заткнуться, как хорошая и вкусная еда. Еще она считала необходимым добавить пару бокалов красного или, черт с ним, белого, и у мира сразу появлялся шанс устоять перед очередным катаклизмом. И чем старше становился дракон, тем чаще он думал о том, что бабуля была, как всегда, права.

В малышовом возрасте дракону было достаточно оладушков со сгущенкой или картофельного пюре с сосисками, чтобы он одарил пространство тишиной. Когда он вошел в возраст подростковой войны с миром, успокоительными стали домашние бургеры, котлеты с чесночным соусом и спагетти со сливочным маслом. Ну а потом, когда кухня перестала быть для него источником раздражения в виде немытой посуды, и позже, когда, переехав, он сменил мамину кухню на свою, дракон начал готовить сам. Иногда честно готовить, иногда не очень, но это было не важно. Он просто готовил еду. Как умел. Как любил.

И сегодня он был чертовски рад видеть унылую ундину у себя в гостях, и готовить ей блинчики, и угощать кофе, и утешать ее. Дракон знал: сейчас она успокоится, и, захватив бутылку белого, они пойдут смотреть какую-нибудь сопливую мелодраму, в конце которой ундина обязательно пустит скупую слезу. Дракон не сомневался, она уже давно все просекла: иногда он и сам пускал слезу в конце какого-нибудь фильма, особенно если они в стотысячный раз пересматривали «Куда приводят мечты» или «Реальная любовь». Мудрая рыба предусмотрительно делала вид, что не замечает ничего вокруг. Конечно, ухмыльнулся дракон про себя, знает скользкая устрица, если будет глумиться надо мной, не видать ей вина, кина и завтрака в прованском стиле.

– Мусье Эдриан, – промурлыкала ундина.

– Я сейчас кину в тебя сковородку.

Ундина рассмеялась в голос.

– Нет, – дракон невозмутимо помотал головой. – Я не буду кидаться сковородками. Я зажарю тебя на этой сковороде с французскими приправами и назову это изысканное блюдо Виталия а-ля франсе.

– Ну вот, я всегда знала, ты не дракон, ты родственник левиафана и жаждешь уничтожить мир.

– Да, и для начала я съем тебя.

Почему, интересно, они оба не принимали своих имен? Рыбу, которую друзья звали Тали, родственники величали исключительно Виталия. А у дракона было с десяток прозвищ для его подружки, и ни одно из них не про имя, она терпеть не могла свое имя. У дракона имя вообще было сложносоставным, как у породистой псины. В нем, по мнению дракона, не хватало только добавки в виде «ураган Варфоломей степей морских» или «морской звезды ярчайший Левиафан свет». Эдриан Константин Третий Александер. Помнится, ундина ржала, как конь, когда впервые увидела его полное «техническое наименование». Она считала, что с таким именем ему необходима родословная с печатью или, на худой конец, инструкция по применению.