Андрей Антипов - Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала.

14.00. Командир корпуса поставил задачу командиру тб (танкового батальона. - Авт.) 74 омсбр по карте. Придут 3 танка. Завтра к вечеру еще 14 танков.

Задача:

- разбить дворец,

- разбить подступы (Кавказ) (гостиница "Кавказ". - Авт.),

- выделена БРЭМ (боевая ремонтно-эвакуационная машина. - Авт.) и завтра будет еще 4 БРЭМ. Закопать танки, в т. ч. и с боков. Создать систему замены на перезарядку (та самая "огненная карусель", о которой мы говорили. - Авт.)".

- Десантники 98-й дивизии ВДВ, - рассказывает Рохлин, - под командованием полковника Александра Ленцова (ныне генерал-майор, командир дивизии. - Авт.) выполнили исключительно сложную задачу, от которой уклонились даже спецназовцы 45-го полка, для которых, казалось, нет проблем. Они ночами подползали к Совмину и изучали подступы к нему, выявляли систему обороны. Они же и были первыми при штурме. Бой был очень тяжелым. Потом на помощь пошли 74-я бригада, 33-й полк и морская пехота Северного флота. Взятие Совмина практически предрешало участь президентского дворца. Толстые стены Совмина нависали над мостом, по которому шла помощь во дворец. Поэтому с рассветом Дудаеве кая артиллерия, минометы и танки обрушили на Совмин всю свою мощь. Наша авиация в это время бомбила президентский дворец. Но одна бомба попала в Совмин.

О жестокости боев за Совмин говорят документы и записи радиоперехватов переговоров боевиков.

Из рапорта заместителя командира 33-го мотострелкового полка по воспитательной работе подполковника Виктора Павлова заместителю командира 8-го армейского корпуса полковнику Виктору Скопенко:

"...Личный состав штурмовой группы, державшей оборону на Совмине, после налета нашей авиации и понесенных от нашей авиации потерь обратился к командиру группы майору Черевашенко с требованием покинуть позиции и прорываться с любыми потерями к своим. Огромными усилиями майору Черевашенко это удалось предотвратить. И вплоть до 20. 01, когда группа была выведена из Совмина, личный состав не мог выполнять поставленную боевую задачу. Солдаты лежали в подвалах Совмина, не ели и не пили, даже отказывались выносить раненых товарищей. Среди солдат имеются случаи психологических срывов и истерик. Так, рядовой Г. (фамилию не называю умышленно. - Авт.) в возбужденном состоянии заявлял, что больше не может терпеть такой обстановки, и угрожал всех перестрелять. Подобный срыв был и у рядового С. В полку осталось 11 боевых офицеров. Все они заявляют, что больше что-либо штурмовать не будут... что в Чечне идет плановое сокращение офицерского состава и что всех хотят здесь положить, чтобы не осталось свидетелей этой авантюры..."

В стане дудаевцев моральный дух тоже дал трещину.

16 января в 5.20, когда Совмин был почти полностью занят подразделениями группировки генерала Рохлина, один из командиров (позывной Ангел-1) передал Масхадову (позывной Циклон):

"Появились трусы. Они не пошли в Дом парламента. Их надо расстрелять".

В 5.45 Циклон - Пантере:

"ЭТО НАШ ПЕРВЫЙ ПРОИГРАННЫЙ БОЙ".

В тот же день в 14. 30 в "Журнале боевых действий" сделана следующая запись:

"Из источника, бывшего в президентском дворце: в нем находится 100-120 боевиков, которыми руководит Басаев - командир абхазского батальона. Чтобы избежать исчезновения Дудаева, Басаев заменил его охрану на своих людей..."

Похоже, не только у рядовых боевиков начали сдавать нервы. Напряженность боев привела к взаимной подозрительности в их руководстве.

Война - это не только противостояние оружием, но и противостояние человеческими нервами. Хуже, когда они сдают у командиров. Рохлин тоже, как помним, был на грани: "Не убьют в бою - застрелюсь". Но он и его гвардейцы выстояли. Теперь была очередь за противником.

- Когда дело дошло до президентского дворца, - рассказывает Рохлин, - на связь со мною вышел Масхадов и говорит: "Мы не можем договориться с политиками, давай договоримся с тобой как командир с командиром: надо прекратить огонь и вывезти трупы и раненых". Отвечаю ему: "Давай". Он предлагает: "Подождем, пока подойдут депутаты - ваши и наши, священнослужители..." - "Ты же сам говорил, что с политиками не договориться, - отвечаю я, - поговорим о другом: сколько машин выходит с твоей и с моей стороны, какие участки разделения. Ты вывозишь всех своих и моих. Я тоже. А потом обмениваем всех на всех. С оружием выходим или без?" Он отвечает: "Мне это не подходит". Я продолжаю: "Но ты же понимаешь, что тебе конец. Как командир - командиру говорю: улицу Правды я тебе перекрыл с соседом с запада. Гостиница "Кавказ" блокирована. Совмин у меня. Мост перекрыт. Осталось 100 метров. Сосед с юга перекроет, и ты не уйдешь. Боеприпасов у тебя нет". - "У меня все есть", - кричит он. "Но я же слышу твои переговоры... Плохи твои дела". Он больше разговаривать не стал.

"18 января в 14. 20. Радиоперехват:

Циклон - Пантере: "По нам бьют самолетными бомбами. Они прошивают здание до подвала".

Пантера: "Надо срочно отводить войска за Сунжу. Иначе они вас похоронят".

Циклон: "Вторая линия обороны будет на Минутке. Во дворце много раненых и убитых. Ими заниматься времени нет. Надо успеть выбраться. Если сейчас не получится, надо терпеть до темноты и уйти".

15.30. Радиоперехват:

Циклон: "Всем, всем, всем! По темноте всем перебраться за Сунжу. Перебираться будем, где магазин "Пионер", возле новой гостиницы".

Рохлин пытался перекрыть боевикам возможность отхода. Он поставил задачу новому командиру разведывательного батальона капитану Роману Шадрину (ныне майор, Герой России): выйти на проспект Победы и попытаться соединиться с десантниками, атакующими со стороны улицы Розы Люксембург.

Шадрин вместе с группой разведчиков в 60 человек вышел на проспект Победы, но попал под сильный обстрел. Прорваться было невозможно. Кварталы между проспектом Победы и улицей Розы Люксембург были набиты боевиками. Десантники из группировки Ивана Бабичева увязли в бою ближе к президентскому дворцу. Им, видно, не терпелось стать первыми при его штурме. И находившиеся немного в стороне кварталы продолжали оставаться коридором для отхода тех, кто оборонял дудаевскую цитадель...

Командир разведбата доложил ситуацию комкору.

- Сынок, - сказал генерал, - это надо сделать.

- Попробую ночью, - ответил комбат.

Перебираясь из здания в здание, разведчики заняли позиции в строении рядом с гостиницей "Кавказ". У них уже было около сорока раненых.Связь с ними пропала.

Рохлин извелся: что случилось? Где они? Он шумел, ругался на всех, кто под руку попадет. Но связь не появлялась.

Бросить на выполнение поставленной разведчикам задачи еще кого-то он не мог. Повсеместношли напряженные бои. Десантники тоже не могли ничего сделать. Они явно увлеклись и уже не успевали перераспределить свои силы в интересах полного окружения боевиков.