Альберт НЕМЧИНОВ - ОЛИГАРХИ в черных мундирах.

Женева – один из красивейших городов мира. Расположенная в живописной местности в предгорьях Швейцарских Альп, она славится чистотой и целебным воздухом. Добавьте неповторимое изящество старинных городских зданий, комфорт элитных отелей – и лучшего места для сборищ богатых снобов не найти. Тем более что побережье Женевского озера идеально подходит для строительства фешенебельных вилл и особняков. А местные власти проявляют исключительную предупредительность по отношению к людям с деньгами. Такова официальная полиика правительства Швейцарии.

Помимо денежных мешков Женеву облюбовали дипломаты. Буквально на каждом шагу бросается в лаза флаг какой-нибудь международной организации – Лиги Наций, Красного Креста, всевозможных союзов и ассоциаций. А проводящиеся здесь ежегодные конференции, вроде Женевской, по разоружено 1934 года. Понятно, что благотворители и радедели о судьбах народов мира – люди небедные. Поэтому в Женеву толпами устремляются аферисты всех мастей, которые торгуют дворянскими титулами, сертификатами советников архиепископа Центральной Африки, грамотами почетных консулов, наживаясь на глупейшем тщеславии богатых ротозеев.

Офицер СД Вильгельм Хубер прибыл в Женеву с более серьезной миссией. Он сопровождал очаровательную молодую даму, чьи роскошные золотистые волосы и точеная фигура привлекали всеобщее внимание. Элегантная дама, с отменными манерами превосходно говорила по-английски и по-французски. Всюду она представлялась как графиня фон Россбах. Имела на руках рекомендательные письма от известных европейских аристократов – эрцгерцога Мекленбургского, принца Вильгельма Гессенского и герцогини Гогенлоэ, которые давали ей доступ на закрытые вечеринки сливок общества.

Графиня Россбах пользовалась успехом. Особенно среди новоиспеченных миллионеров и дипломатов. Глядя на эту самоуверенную, изящно вальсирующую на балах женщину, никто даже не мог себе представить, что каких-нибудь четыре года назад она зарабатывала на жизнь в элитном гамбургском борделе. Гейдрих нашел ее в заведении на Репербан. И в соответствии со старинным правилом немецкой разведки: «Отбросов нет – есть кадры», сделал из вульгарной, но неглупой девчонки первоклассного агента. В новом качестве она, как и раньше, работала только на своего шефа.

Несмотря на то что книги Фрейда в рейхе находились под запретом, группенфюрер внимательно прочел считавшуюся самой нечистоплотной монографию «По ту сторону принципа удовольствия». Несомненно, фрейдистское понимание человеческой мотивации он принял полностью, что наложило отпечаток на всю его дальнейшую деятельность. Австрийский доктор подал очень ценный практический совет: легче всего зацепить человека за его базисный инстинкт. Вот, например, у вас есть много дорогостоящих картин, но нет выхода на богатых коллекционеров. Каков кратчайший путь к интересующим вас людям? Правильно, через посредника в виде красивой, светской женщины.

На «графиню Россбах» клевали состоятельные мужчины. Она предпочитала американцев, так как шеф в Берлине считал их самыми богатыми и доверчивыми. Вместе с тем рекомендательные письма были подлинные. Мало кто знал, что эрцгерцог Мекленбургский и принц Гессенский носили форму группенфюреров СС. Герцогиню Гогенлоэ Гейдрих поймал на ее страстном увлечении политическими играми и шпионажем.

Флиртуя, «графиня» умело подводила разговор к теме искусства. Со слезами на глазах рассказывала о том, как сжигаются в печах мировые шедевры. Но, добавляла она, в Германии еще остались настоящие мужчины. С риском для жизни они спасают драгоценные полотна и вывозят их в Швейцарию, чтобы за скромное вознаграждение отдать в руки порядочных людей… В девяти случаях из десяти обрабатываемый «графиней» денежный мешок проявлял интерес.

Первые подпольные аукционы СД удались на славу. Ни одна картина не ушла с торгов менее чем за 30 тысяч долларов. Гейдрих хохотал до слез, когда вернувшийся в Берлин Хубер рассказывал, что простодушные американцы принимали его офицеров за участников Сопротивления. Так или иначе, но в банке «Credit Suisse» вскоре появилось несколько новых анонимных счетов, на которые регулярно поступали крупные суммы. Поскольку дело расширялось, Гейдрих решил действовать по «партийной» схеме. «Грузы» из Германии шли через налаженные агентурные каналы в распоряжение локальных резидентур. Однако доступ к ним имел только специально назначенный шефом СД человек. В случае какой-либо проверки можно было легко сослаться на требования конспирации и нормы действующего устава службы безопасности. Как и партийные чиновники, Гейдрих стремился делать деньги, регистрируя финансовые компании и торговые фирмы на своих агентов. Но внешне все это выглядело, как обычная разведывательная работа. Официальные отчеты показывали растушую мощь агентурных сетей СД, о чем Гейдрих с гордостью докладывал рейхсфюреру СС.

Общеизвестно, что лишних денег не бывает. Скорее, наоборот: после первого миллиона хочется десять, после ста миллионов – миллиард. И так без конца. Именно это произошло с шефом СД. Ему постоянно казалось, что власти у него все еще недостаточно.

В целях расширения сфер собственного влияния Гейдрих мог воспользоваться накопленным в Баварии опытом предоставления крыш. На эту мысль его натолкнули старые полицейские рапорты 1933 года, относившиеся ко временам беспредела штурмовиков. Эти документы, подробно описывавшие налеты отрядов СА на опиумные подвалы, где застигнутых врасплох наркоманов убивали на месте, и погромы публичных домов, открывали глаза на весьма объемную бесхозную нишу. Предварительно Гейдрих обсудил свою идею с Мюллером, и тот пришел в восторг. Вдвоем они направились к рейхсфюреру с официальным предложением провести массовую вербовку агентуры среди берлинских жриц любви и содержателей притонов.

Гиммлер прекрасно знал, что его заместитель испытывает слабость к «клубничке». Однако поддержка этого проекта со стороны более морально устойчивого Мюллера стала для него неожиданностью. Шеф гестапо горячо убеждал рейхсфюрера, что женщины легкого поведения способны получать такую оперативную информацию, доступа к которой не сможет обеспечить целый взвод матерых агентов.

Аккуратно протерев пенсне и водрузив его на нос, Гиммлер не без иронии произнес:

– Представляю, что это за информация.

Невыразительное круглое лицо шефа гестапо хранило обычную невозмутимость. Тон был подчеркнуто сух:

– Мы все здесь профессионалы и стремимся сделать свою работу как можно лучше. Я считаю, что пренебрежение таким источником информации – опасная близорукость.