Александр Розов - Посткультура и высшая мера гуманитарной самозащиты

Локальная роботизация — базис неонатуральной экономики и техногенной цивилизации.

Рассмотрим ее на примере информационной сферы, где она уже произошла. В XX веке, чтобы создать художественный фильм, дать рекламу и организовать прокат, необходима была совместная работа нескольких специальных коллективов и наличие нескольких предприятий, в т. ч. студии, типографии и кинотеатра. Сегодня несколько достаточно креативных людей могут все это сделать не выходя из квартиры — с помощью цифровой камеры, персонального компьютера с графическими пакетами и сети интернет. Выпуск газеты, в XX веке также требовавший целой индустрии (редакции, издательства, типографии) сейчас может быть реализован любым человеком или группой в порядке хобби. Из таких газет образовалась блогосфера и стала теснить «традиционные» СМИ.

Просюмерские TV-сети и Wi-Fi зоны локально роботизируют массовую коммуникацию, угрожая вывести эти сферы из под контроля государства и крупных корпораций.

Наконец, развитие интеллектуальных баз данных и баз знаний готово начать локально роботизировать классическую институциональную науку и массовое образование.

Локальная роботизация в материальной сфере — это то же самое в отношении изделий. На «отверточном» уровне она уже наблюдается в построении персональных компьютеров. Просюмер покупает модули и собирает из них изделие под свои личные потребности. Признаки «отверточной» локальной роботизации наблюдаются в просюмерских клубах ретро-автолюбителей. Фан-бум «фольксвагенов-жуков», а затем «трабантов» вызвал серьезное беспокойство бизнеса: если люди будут собирать «на коленке» дешевые и удобные машины, то автостроительные гиганты могут утратить возможность сбыта все более дорогих «модных» моделей и в итоге — элементарно вылететь в трубу.

Появление новых материалов делает возможным модульную технологию любительской сборки семейных домов — своего рода локальная роботизация в сфере строительства.

Надо отдельно упомянуть и локальную роботизацию в сфере энергетики. Микро-ГЭС, ветровые генераторы, солнечные батареи и прочие энергоблоки семейного пользования грозят вскоре потеснить энергетических гигантов в сельской местности и субурбе.

Пока что локальной роботизацией не затронуто производство деталей, материалов и полуфабрикатов. Это уже область применения нанороботов, бум которых специалисты предсказывают, в 3-м десятилетии XXI века. Если их прогнозы верны хоть наполовину, то нанороботизация истребит крупную индустрию надежнее, чем термоядерная бомбежка.

Кстати, слово prosumer на русский перевели, как произтребитель. Тоже кто-то пошутил…

Когнитариат — это класс людей, обладающих индивидуальным мастерством работы с разнообразными междисциплинарными знаниями практического толка. Это очень важно: мастерство когнитария — не знания в какой-либо конкретной научной или технической области, а знания о самих знаниях, как о предмете деятельности, т. н. «инженерия знаний» (knowledge engineering). Когнитарий может иметь особые предпочтения, но в принципе не ограничен никакой специализацией. Он может заниматься практической деятельностью в любой отрасли. Когнитарному сообществу не требуется разделение труда, свойственное социуму с массовым производством и потреблением. Это, в сочетании с локальной роботизацией, позволяет перейти к неонатуральному хозяйству и просюмеризму.

Оговоримся: «неонатуральное хозяйство», как и «глобальная деревня» (термин Тоффлера для постиндустриального общества) имеют мало отношения к доиндустриальной деревне с натуральным хозяйством и примитивной жизнью в изоляции от окружающего мира. Также и «номадология» (термин Делеза для постмодернистского мировоззрения) имеет мало отношения к древним номадам, кочевавшим по степям со своими стадами.

Ассоциация просюмеров похожа на деревню с натуральным хозяйством не больше, чем огонь — на красный цветок. У зверей из «Книги Джунглей» Киплинга не было адекватного представления об огне (огонь не был похож ни на что из того, с чем они обычно имели дело). У социологии по той же причине нет адекватного представления о посткультуре.

Посткультура — это образование без воспитания, общество без авторитетов, открытость без централизации, кооперация без иерархии, религия без вероучения, право без государства, искусство без идеалов, наука без титулов, изобилие без индустрии.

Перестав нуждаться в концентрации унифицированных людей и их выстраивании в иерархию, общество перестает нуждаться в институциональных приемах, которые все это обеспечивали. Для прогресса технологий нужны знания о свойствах природы (в т. ч. человека и общества), а универсальные идеалы и прочие глюки культуры — не нужны.

Человек в посткультуре рассматривается, как носитель некого комплекса объективных личных свойств и практических умений. Общих критериев социального положения нет. Человек может, благодаря своим личным качествам, занимать особое положение в каком-то микросоциуме, но это очень мало значит для участников другого микросоциума. Нет общепризнанных норм эстетики, морали, успеха, моды, авторитета. Никакую позицию нельзя обосновать общей традицией, идеалами, священными символами — это отменено.

Право пониается, как метод решения прагматичных споров людей и микросоциумов.

Тот пласт культуры, который определялся, как совокупность духовных ценностей, жизненных представлений, образцов поведения, идеалов и норм — демонтирован.

Посткультура — это отделение технологичных знаний от глючных «духовных» ценностей.

Для фантастической посткультуры нешгаев технологичным было знание о том, где взять семечки, как вырастить из них модули, и как собрать из них утилитарную машину, и как использовать ее в хозяйстве. Для просюмерской посткультуры технологичным является знание о том, как добыть информацию, как вырастить из нее технические приемы, как собрать из них технологию, и как ее использовать для получения материальных благ.

Как видим, разница между двумя техногенными посткультурами только в источнике семечек. Для нешгаев это — контейнер. Для людей — это постнаука. Почему «пост»? А потому, что наука в ее культурном виде тоже заражена глюками. Выражения «храм науки» и «служение истине» содержат глючный духовный концепт, несовместимый с прагматикой. Инженер не служит машине, он создает ее проект. Как бы не завораживали инженера контуры будущего устройства, как бы не помогала эта мечтательность в его работе, он знает: эмоции — психологическое средство, а не цель. Цель инженерной деятельности — проект, по которому можно создать полезное в хозяйстве изделие.