Сергей Кормилицын - Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить

Кроме мечей у рыцарей ордена были в ходу кинжалы и шпаги. И если «егерский» кинжал с широким лезвием был у каждого эсэсовца и служил одним из признаков принадлежности к ордену, то шпагой награждали далеко не каждого. Такое отличие было знаком либо особых заслуг, либо особой приближенности к руководству. Так же, как особенный «кинжал чести» с гравировкой «Мою честь зовут Верность» и фрагментом «Пляски смерти» на ножнах. Несмотря на то что все эти предметы относились к разряду наградного оружия, все они могли быть использованы и в качестве боевого. Например – во время дуэлей, которые по личному приказу Генриха Гиммлера были возрождены для членов СС. Или для самоубийства, опять-таки освященного эсэсовским кодексом чести.

Надо сказать, что в рамках СС были возрождены очень многие обычаи и ритуалы из самых разных эпох. При этом для каждого из них подготавливалось обоснование, правила соблюдения и т. д. Со всей тщательностью и бюрократизмом, столь милыми сердцу рейхсфюрера СС. Правила организации дуэли, скажем, занимали не одну страницу и представляли собой сильно упрощенный дуэльный кодекс XIX века. Удивительно, кстати, как Гиммлер, будучи большим поклонником скандинавской культуры, не взялся вместо традиционного поединка внедрять хольмганг! [30]Впрочем, в СС и без того хватало наследия древних времен – это празднование давно преданных забвению летнего и зимнего солнцеворотов, языческие ритуалы на Йол [31]и т. п.

Зачем все это было придумано и внедрено? Ответ прост. Вся эта символика и атрибутика, подходящая больше для Средневековья, чем для ХХ века, была призвана непрестанно напоминать каждому члену организации, что он принадлежит к касте избранных. И как следствие, обязан постоянно свою избранность подтверждать, выполняя возложенный на него долг. А долгом была служба вождю и непоколебимая верность.

Для общих СС это было единственное, чего требовало от членов ордена руководство. Вступая в орден, члены общих СС не бросали своих основных занятий, оставались на своих постах, продолжали выполнять свои повседневные обязанности. Но, став рыцарями ордена, они должны были в каждый следующий момент быть готовы к бою. К тому, что великий магистр или кто-то из его посланцев передаст им волю вождя, которую необходимо во что бы то ни стало исполнить. И, что интересно, хотя такое происходило далеко не часто, в точности и обязательности исполнения приказов можно было не сомневаться: уровень дисциплины в СС лишь немногим не дотягивал до того, которого требовал от своих ассасинов легендарный Горный Старец Палестины.

Ассасины (гашишиины) – радикальное крыло исламской секты исмаилитов, практиковавшее индивидуальный террор в отношении врагов ислама, а также заказные убийства. Глава ассасинов носил прозвище Горного Старца и обладал неограниченной властью над жизнью и смертью любого из подданных. Получили наибольшую известность в эпоху Крестовых походов.

Достигалось это не только постоянным «программированием» личного состава охранных отрядов и пропагандистским прессингом, но и довольно жестким контролем, постоянными чистками. Руководству СС ничего не стоило за разного рода прегрешения исключить из организации пару десятков тысяч человек. Кстати, исключение из ордена ни в коем случае не снимало с исключенного принесенных им клятв верности. Поводом для исключения могли стать, например, многочисленные нарушения семейного кодекса члена СС, неразборчивые половые связи и пр. Правда, виновных в прегрешениях подобного рода чаще всего потом оправдывали, возвращали в лоно организации и восстанавливали в звании. А вот те, кто тем или иным образом порочил орден, на амнистию могли не рассчитывать. Тех, кто так или иначе не вписывался в образ идеального эсэсовца или имел смелость или глупость критиковать политику партии и действия Генриха Гиммлера, изгоняли безжалостно. При этом нужно понимать, что отчисление не было равнозначно, скажем, поражению в правах, которое ожидало бы в СССР человека, исключенного из партии. Немец, по тем или иным причинам покинувший орден, мог оставаться на своем рабочем месте, продолжать спокойно жить и трудиться. Для него была закрыта лишь партийная карьера. Следует помнить и о том, что отчисление из рядов СС не отменяло присяги на верность вождю и партии.

В принципе членство в общих СС было делом необременительным и скорее статусным, нежели приносящим какую-то ощутимую материальную выгоду. Да и в войсковых операциях одетые в черные мундиры бюргеры, как несложно понять, участия не принимали. По крайней мере до последнего момента, когда в бой были брошены все. Так что общие подразделения СС к тому, что вменялось в вину на Нюрнбергском процессе организации в целом, прямого отношения не имели – разве что опосредованно, в какой-то мере. Естественно, речь не идет о самом великом магистре ордена и о двенадцати гиммлеровских паладинах, отдававших приказы, руководивших всеми подразделениями СС. Но, так сказать, рядовые рыцари, почетные эсэсовцы и сочувствующие – те, кто гордо носил на лацкане серебряный значок друга ордена со свастикой и рунами победы, – вряд ли могли знать об организации все и уж точно не представляли себе масштабов и направлений ее деятельности. Но свою порцию «тайного знания», ритуалов и символики они получали, да и заряд идеологии был им предназначен многократно больший, чем простым гражданам рейха. И результат себя оправдывал.

Ориентация на языческое прошлое вовсе не означала отрицания христианства. Во всяком случае – не на уровне всей организации. Генрих Гиммлер мало того что ухитрился до самого конца сохранять добрые отношения с Ватиканом, так еще и сам заявлял, что христиане ему подходят гораздо больше, чем атеисты и безбожники. Сам будучи романтиком, склонным к мистическому восприятию мира, он и от подчиненных ожидал того же, прекрасно понимая, что для человека, не верящего вообще ни во что, разного рода ритуалы и символы – не более чем набор бессмысленных действий и знаков. В этом, в частности, одно из коренных отличий национал-социализма Германии от коммунизма – социализма Советской России. Если коммунисты начисто отрицали прошлое, старались разрушить все, что о нем напоминало, как можно сильнее отгородиться от «старого мира» и бравировали атеистическими взглядами, то национал-социалисты, напротив, были ориентированы в прошлое, искали опоры в древности, а ответов на вопросы – в вере в неведомое.