Вячеслав Бобров - Переводы польских форумов за 2008 г.

ФМ— Каким образом?

МЛ— Удерживая политические и административные ресурсы в своих руках. Таким образом, независимо от недовольства общества, политическую власть удерживала одна и та же группировка.

ФМ —Сегодняшняя российская демократия, однако, отличается от европейской или американской. Ни в одной западной стране политическая сцена не монополизирована одной силой так, как в России.

МЛ— Любая форма власти — это средство, используемое истеблишментом, чтобы удержать власть. А либеральная демократия — один из наиболее удачных и эффективных способов обеспечить это удержание власти. Но для её функционирования необходима консолидированная элита. В западных странах такое условие имеется. Об этом свидетельствует отсутствие существенных различий в рамках элиты. возьмём германии. Там христианские демократы идеологически и мировоззренчески, вообще, не отличаются от социал-демократов. В постмодернистскую эпоху из избирательного процесса и, вообще, из публичного дискурса удалены вопросы чисто политические. Вместо этого предметом дискуссии становится стиль жизни, например, гомосексуальные браки. Но позвольте напомнить, что современный параламентаризм сформировали дискуссии о том, на какие войны следует тратить налоги, а на какие — нет. Тем временем, Россия ещё находится в эпохе модернизма. Внутри её элиты ведутся реальные политические споры, что показывает, что она ещё не консолидировалась. Это одна из главных проблем, которые предстоит разрешить Дмитрию Медведеву. Без этой консолидации государству может грозить распад. Медведев прямо сказал об этом.

ФМ— А разве сам он не станет конфликтующей стороной в лоне истеблишмента?

МЛ— Медведев стал преемником в том числе и потому, что он пользуется доверием Путина. Впрочем, он согласился выставить свою кандидатуру при условии, что Путин станет премьером. А сохранение элиты от распада государства — это задание, которое исключает участие в каких-либо авантюрах.

ФМ— А какой будет позиция Путина? Постарается ли он внести какие-то изменения в конституцию, чтобы расширить свои полномочия в качестве премьера?

МЛ— Есть одна вещь, которая ничего не доказывает, но над которой стоит задуматься. Путин никогда не лжёт. Он может уклониться от ответа на вопрос, но если он что-то заявил, то сдержит слово. Путин сказал, что он не хочет изменений в конституции «под себя», в том числе и таких, которые дали бы ему возможность пойти на третий срок. Он также отверг возможность занять пост руководителя Газпрома или другого предприятия. Скорее, можно принять во внимание его возвращение в далёком будущем на пост президента согласно с конституцией. Если он и захочет что-то изменить, что он сделает это легально и достойно, например, через референдум.

ФМ— Можно ли ожидать каких-то попыток дестабилизации — предпринятых как изнутри страны, так и из-за границы — во время избирательной кампании в России?

МЛ— Схема дестабилизации остаётся актуальной. Она видна в различных «оранжевых» проектах (например, события на Украине). Проекты эти реализуются в несуверенных государствах — там, где власть по разным причинам спрашивает у Вашингтона о пределах свободы, каких в своей деятельности должна придерживаться оппозиция. Например, Первез Мушарраф является политиком, по-настоящему преданным интересам Пакистана, но исторические обстоятельства принудили его к союзу с Америкой, он обязан считаться с их реакциями. Это геополитические условия, которые можно изменить, но постепенно. О России тоже думали, что она будет слушаться Америку. Оказалось, что всё иначе. У России есть слабое место, то есть Чечня и связанный с ней террор. Плюс национальные проблемы во всей стране. Мы имели дело с эскалацией определённых действий, рассчитанных на разжигание внутреннего конфликта, но этого не случилось. Может, было решено, что ещё не время. Потому что всё-таки российская элита достигла какого-то уровня консолидации, так что искушение войти в конфронтацию с ней уменьшилось.

ФМ— Однако Россию окружают страны, в которых происходят цветные революции.

МЛ— Постсоветское пространство — это арена борьбы за возвращение России её позиции. У американцев там есть свои партнёры, и либо они с ними договариваются и в результате получают свою долю, либо меняют партнёра на уже совершенно безвольную, покорную марионетку. Если шансы на такой обмен велики, тогда организуют переворот, а если малы, то лучше договориться с той властью, какая есть. На Украине Кучма выдвинул в качестве кандидата на свой место Януковича. Он знал, что конфронтация Януковича с Ющенко приведёт к патовой ситуации, потому что одного поддержит восток страны, а другого — запад. Только Кучма мог тогда победить Ющенко в масштабе всей Украины. Янукович, правда, выиграл, но возникли проблемы с легитимизацией его президентства. И дело было не в количестве голосов, а в его имидже в глаза определённой части общества, особенно жителей Киева. Кучма был уверен, что в такой ситуации он придёт и скажет: «Ребята, раз вы привели страну на грань гражданской войны, то теперь я разрешу все проблемы». А тут американский куратор — потому что в мире есть такой куратор — сказал Кучме: «Пошёл вон!». То же самое было в Грузии с Шеварднадзе. Он жаловался, что столько сделал для американцев, а они ему — ничего, да ещё вдобавок и вышвырнули его, поставив на его место Саакашвили. Вот в Грузии прошли очередные президентские выборы. То, что результаты сфальсифицированы, очевидно. Американцы допускают существование оппозиции в Грузии, но не позволяют ей взять власть. Но уже в Белоруссии оранжевый проект не пройдёт. Потому что Лукашенко пришлось бы звонить в американское посольство и спрашивать, можно ли ему выпустить спецназ на улицу. Однако, он по каким-то причинам звонить не намерен. Несмотря на это, в большинстве постсоветских стран элита не способна сопротивляться подкупу и шантажу США. Если кого-то нельзя купить, то его шантажирует, запугивая словами типа «Все твои трупы лежат в наших шкафах».

ФМ— Каковы самые важные проблемы, стоящие перед будущим президентом России в начале его правления?

МЛ— Их много. Но то, на что я хотел бы обратить внимание, касается не только России, но и всего мира. Речь идёт о перспективе глобальной политики и глобальной экономики. Представьте, что горит больница. Судьба пациентов зависит тогда не от качества услуг больницы, но от того, дойдёт ли пожар до палаты, в которой лежит пациент, и от того, можно или нет этого пациента эвакуировать. Поэтому история болезни в такой ситуации не будет иметь значения. И это касается России. Год 2008 будет очень опасным, потому что он будет переломным. Глобальная политика и глобальная экономика — американские. То есть мы имеем субъект принятия решений. Он свободен, но не в том смысле, что может делать, что хочет, а только в том, что никто не может влиять на него. От того, как с различными трудностями будет справляться Америка, зависит ход финансового кризиса, а также политических последствий, вызванных этим кризисом. Для России это имеет значение. Речь идёт о таких реальных и возможных проблемах США, как изменение цен на нефть, терроризм, падение ценности федеральных финансовых резервов, вызванное стихийными рыночными процессами, или использование контроля над этими резерва в качестве средства американского политического давления.