Дмитрий Калюжный - Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции

«Какэто будет осуществляться? Церковь получит федеральный телеканал (ну, и чего в этом плохого? Церковь распространяет положительные моральные нормы, и, получив свой телеканал, будет учить доброму. Ведь общечеловеческие ценности содержит в себе религия, а не фантазии политологов. Конечно, авторы статьи этого не понимают) , его, быть может, сначала вклинят в «Культуру», а потом какие-нибудь молодые патриоты подскажут, что неправильными бывают не только книги, но и фильмы, картины, симфонии». (Авторы сами себя пугают собственными выдумками. И затем: ведь действительно есть отвратительные телепередачи. Нет, чтобы предложить критерий для их определения, и механизм для их запрета. Авторы «Новой газеты» явно считают, что любой фильм или книга обязательно должны быть растиражированы. А мы полагаем, что если автор имеет право писать всё, что хочет, то СМИ имеет право отказаться тиражировать недостойное произведение или мнение.)

«Другой телеканал станет спортивным. На нём будут транслировать утреннюю и производственную гимнастику, а чиновники получать 13-ю зарплату за то, что ею занимаются. Этот канал будут смотреть нищие тренеры детско-юношеских спортивных школ и разбирать ошибки вице-премьера Клебанова, рухнувшего с горы, чтобы дети, когда разбогатеют и смогут себе купить горные лыжи, правильно объезжали красный флажок».

(Почему-то сам собою вспоминается анекдот. Звонит сосед в дверь соседки, Марь Иванны, чтобы попросить утюг, и думает: даст она мне утюг, там слово за словом, позовёт чай пить. Где чай, там и ликёр. Потом водочка, закуска… Потом, как честный человек, я буду обязан на ней жениться, дети пойдут, пелёнки, распашонки, а на чёрта мне это надо? Открывает ему соседка дверь, и он ей говорит: «а провались ты, Марь Иванна, со своим утюгом».)

«Главным уроком в школе окажется начальная военная подготовка, а вместо прежнего урока мира каждая неделя будет начинаться с Урока Любви к Родине, плавно перетекающего в месячник нелюбви к тем, кто её не любит». (Мы наверняка не ошибёмся, предположив, что Сергей Михалыч и Олег Хлебников были когда-то детьми и каждый из них любил свою мать. Но вряд ли Сергей Михалыч, пылая любовью к своей маме, ненавидел маму Олега Хлебникова, да и всех других, чужих матерей. К чему же авторы подменяют понятия? И нагнетают, нагнетают, запугивают.)

«В парках и скверах появятся метательницы серпа и молота, массовые забеги по украшенным триколором проспектам станут ежевоскресными (потому что по субботам – субботники), взовьются триколоры и над каждыми шестью сотками садов-огородов, где наиболее сознательные начнут толкать ядро между грядок.

А чиновникам, чтобы усидеть в своём кресле, теперь надо бегать.

Это уже поняли начальники и начальнички, губернаторы и замы, помы и завы необъятных российских просторов, едва услышав слова Путина о здоровом образе жизни. И побежали. Да как быстро!

«Русь, куда же несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа. … и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

А несётся наша Русь-матушка по замкнутому кругу. (А не такие ли «погонщики» гоняют Русь по кругу?..)

Затем едва ли не половина статьи посвящена живописанию случаев подхалимажа типа: «…почтенный, далеко за 50, нижегородский чиновник, встретив на улице бегущего трусцой губернатора Ходырева, тут же и сам перешёл на бег – в длиннополом пальто, меховой шапке, с портфелем – только шарф с галстуком развеваются да пот струится». Авторы приводят целый ворох таких анекдотов. Но подхалимов-то всегда хватает, во все эпохи и в любой стране. К чему же они их тут высмеивают? А сказать им по сути нечего.

«Уже объявлена БОРЬБА с беспризорностью. Беспризорник – он что: верить – не верит (ни во что, даже в то, что сможет выжить); не спортивен – потому что ноги еле передвигает; и к родине своей относятся так же, как она к нему. Конечно, сама идея – заняться уличными детьми – сомнений не вызывает. Смущает формулировка. Опять «борьба», облавы, ЦЕНТРЫ ВРЕМЕННОЙ ИЗОЛЯЦИИ…»

(А раньше о беспризорниках эти самые журналисты не знали? Пока им начальство не указало? А и когда указало – обсмеяли, вместо того, чтобы найти для читателя какой-нибудь положительный опыт. В былые годы «Новая газета» вытаскивала на свои страницы отдельных беспризорников, и устраивала вокруг них именно кампанейщину, показуху, пляски с соплями наперевес. Конечно, никто иной, как наше государство, довело людей до нищеты, а детей – до бродяжничества. Но вот теперь оно даёт беспризорным детям жильё, пусть коммунальное, но даёт – и тут же «ах, облавы, ах, центры изоляции». Формулировка им не нравится. А кто ж вам мешает, господа журналисты: предложите иной путь, придумайте другую формулировку.)

«Но нам уже сообщили, что грядёт ещё одна президентская программа – БОРЬБА за патриотизм. Так что тем, кто не влезает в спортивный костюм, не стоит опасаться санкций. По законам физики и здоровый образ жизни станет неактуальным по сравнению с борьбой за правильное мышление. Пора готовить наглядную агитацию. И призадуматься о гражданской казни, поскольку выпрямление мозгов всегда чревато искривлением позвоночника»».

Вот такие мысли распространяет демократическая пресса: патриотизм в России – это ВЫПРЯМЛЕНИЕ МОЗГОВ!!! Любить Россию может только подхалим, и то под угрозой гражданской казни!!!

Самое поразительное, что в том же номере «Новой газеты», в статье об открытии Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, корреспондент Геннадий Швец сообщает: «Церемония открытия Игр-2002 – это, на мой взгляд, демонстрация трудящихся на Красной площади 7 ноября. Сплошной железобетонный патриотизм. В Америке – мода на Америку». Вот вам сразу и спортивный костюм, и «правильное мышление», и наглядная агитация. Но не у нас. В Америке – патриотизм, а спина не гнется, и мозги не выпрямляются. А у нас и согнётся, и выпрямится. Нам любить Россию нельзя. Если бы авторы «Новой газеты» сами читали свою газету, им бы пришлось всё это объяснять, но, как известно, чукча не читатель, чукча писатель.

Наш вывод прост: современная организация массовой информации в России деструктивна, а государство бездействует. Пресса работает против интересов общества, «переделывая» русских в американцев. Остаётся уповать только на правоту Ивана Солоневича: «Единственное утешение состоит в том, что биологическая память народа, его инстинкт, действует гораздо сильнее его сознательной памяти – а в истории, в конечном счёте, решает инстинкт».

Бывает, люди, действительно озабоченные судьбой страны и народа, спрашивают нас: а что же делать?