Анджей Зауха - Москва Норд-Ост

Когда меня привезли, я был трупом. Санитары мне потом рассказывали, что меня трижды возвращали к жизни. Раз оживили, второй раз, а со мной все еще плохо. Только благодаря этим людям я сегодня могу сидеть здесь и разговаривать с вами. Но об их героизме потом никто не говорил. Наоборот - когда я пришел в себя, услышал где-то рядом властный голос кого-то, кто ругал врачей, которые нас спасли. Он цеплялся к каждой мелочи. Упрекал их, что глаз не промыли, что перевязку не так наложили. Это была какая-то комиссия московских или министерских чиновников, которые через много часов после штурма приехали в больницу с инспекцией и вместо благодарности стали критиковать. Врачи злились, потому что именно из-за этих чиновников все так обернулось.

Когда я пришел в себя, сначала не мог смотреть. Глаза жгло, наверное из-за газа, как будто их песком засыпали. Многие заложники потом жаловались, что у них шишки на голове, что болит спина, хотя никаких проблем раньше с этим не было. А я им говорю, люди, благодарите Бога, что вы живы. Если бы вы знали, как вас грузили, как переносили. Что вы хотите от бабули, дежурившей на кухне, которой пришлось, вместо того чтобы чистить картошку, носить на себе здоровых мужиков? Если ты ударился об ступеньку, ну извини, с каждым может случиться. Тебя же сюда привезли мешок мешком, без признаков жизни.

В театре у меня с собой было пятьсот долларов и папка с документами. Ничего не пропало. Когда я проснулся, мне сказали, что деньги и документы у заведующего отделением, главного кардиолога больницы. При выписке я из благодарности оставил ему деньги. Он сказал, что устроит банкет для всех, кто участвовал в нашем спасении.

Охранник Николай Любимов:

- Я проснулся через несколько часов после штурма, но ненадолго, следующие два-три дня почти все время был без сознания. И все-таки я помню, как ночью врачи обсуждали, как бы не работать на час дольше, ведь в ночь с субботы на воскресенье, когда я проснулся первый раз, был переход с летнего на зимнее время.

А еще до того, как я пришел в себя, вот что я увидел. Помню, лежу я в каком-то огромном зале, освещенном серебристым светом, как обычный дневной свет, только очень яркий, - вспоминает Любимов. - Душа отделилась от тела и полетела куда-то, а перед ней открылся туннель, как в метро, там, где движется эскалатор. И моя душа полетела туда, к «Батюшке». Тут я хотел бы добавить, что жил-то я в социалистические времена, крестить меня, правда, крестили, но я был очень далек от религиозных дел. А там я полетел прямо к «Батюшке», лечу, лечу, и начинаю молиться: «Боженька, дорогой мой, пойми меня, не могу я к Тебе, жена моя, Инесса, этого не переживет и пойдет за мной. Мы же сына только похоронили, она этого не переживет». И вдруг я в своем полете остановился, застыл и как перышко, по спирали, до сих пор чувствую эту легкость, полетел вниз. И пока летел, такую благодать испытывал! Долетел наконец, сел в самый дальний угол, смотрю из своего уголочка и прекрасно вижу, как на противоположной стороне мое тело окружают четыре врача и героически пытаются меня оживить. Буквально рычат медсестрам распоряжения: «Сделай ему укол адреналина!» А перед моими глазами появляется огромное табло, на котором красивыми оранжевыми буквами, очень четко прорисованными, загорается надпись: АДРЕНАЛИН. А другой врач кричит: «Массаж!» И загорается эта надпись. А с правой стороны стоит себе монитор, который контролирует деятельность сердца. Я смотрю, а амплитуда становится все меньше и меньше, наконец все, сердце перестало биться. В этот момент подходит, открывает правый глаз - как сейчас помню, - смотрит и говорит: ну конец, можно готовить в морг. И бригада рассыпалась. Кто-то пошел домой, какая-то женщина ищет свой зонтик, двое обсуждают игру «Локомотива» с Турцией, а я из своего угла смотрю на экран и вижу вдруг: пик! А потом долго-долго ничего. А потом опять: пик! Сердце начало биться! Один из врачей решил не идти пока домой, подождать, он со мной рядом сидел на стуле. А тут вскочил и кричит: «Ребята, он еще здесь!» Тут все вернулись ко мне, тому, который сидел в уголочке, свет погас, настала страшная темень, и я вернулся в свое тело.

Я потом рассказал врачам эту историю. Они сказали, что все так и было и такой момент был, когда они уже не надеялись меня спасти. Только табло с оранжевыми буквами не было. Спасли меня врачи и Господь Бог.

Я еще помню, что, когда врачи спасали меня на столе, они меня называли Ковальчуком. Душа хотела сказать, что никакой я не Ковальчук, а Любимов, но никто не слушал. Когда я в тело свое вернулся, почувствовал, что сердце забилось, я опять им хотел сказать, что я Любимов, но в горле трубка торчит, ничего сказать не дает. Тут я почувствовал, что задыхаюсь, - наверное, горло заливали кровь и флегма. Хочу и не могу сказать, что сейчас умру. В последнюю минуту они заметили мои усилия и вырвали трубку. И я понял, что жив! Сначала долго отплевывался, а потом глубоко вздохнул. А они удивились, что я дышу. Потом врачи мне сказали, что, когда я попал в больницу, у меня давление было 60 на 50, я был в глубокой коме, зрачки узкие, три вдоха в минуту.

Я стал себя трогать и щипать, проверяю, все ли на месте. Оказалось, что левая рука осталась бесчувственной, как парализованная. Приходили невропатологи, говорили, что это воспаление нерва. И объяснили, что я как бы отлежал руку. Я говорю: «Вы с ума сошли, как это отлежал?» А они мне: «Лежал когда-нибудь целый час на руке, а рука потом онемела? Ну, вот именно, и теперь то же самое, только лежал ты часа три-четыре! Сказать по правде, неизвестно, сколько ты так лежал, и трудно сказать, что будет дальше. Может, начнет работать, а может - нет. Посмотрим».

Я долго ходил в обычную поликлинику, потом мне все-таки дали направление к специалисту, который колол меня иголками и объяснил, что вся левая сторона, не только рука, не реагирует на внешние воздействия. В голове разъединились какие-то нервные контакты. Вся левая сторона практически парализована. Напоминает состояние после инсульта или как будто сердце не работает и кровь не доходит. Однако поражение левой стороны какое-то нетипичное. Рука, например, должна была бы ослабеть, а она сильная, хватает, как клещами, может стакан раздавить, только ничего не чувствует. Еще у меня проблемы с сердцем и давлением. Одним словом, инвалида из меня сделали. И врачи не знают, как меня лечить. Дали кучу указаний - тяжестей не поднимать, голову не наклонять. Выписали лекарства, которые мне надо пить до конца дней, чтобы держать ритм сердца на нужном уровне и чтоб давление не прыгало. А еще одно лекарство, чтобы организм усваивал два первые, а еще одно, чтоб голова не кружилась. Иду в аптеку, сначала не понял, а там выходит 1500 рублей за эти лекарства. Ну как я могу лечиться?