И Гарин - Пророки и поэты

до конца "понять и объяснить истину Гамлета" несостоятельны, что даже

самому прекрасного актеру не под силу передать своей игрой, пользуясь

материалом своей человеческой личности и ею же как "инструментом", всю

глубину философского содержания этого образа.

Впрочем, Крэг только повторял Гете, Вильгельм Мейстер которого, имея в виду Гамлета, пришел к следующему заключению: "чем дальше я продвигался, тем затруднительнее мне становилось представить себе все целое, и наконец я увидел почти полную невозможность охватить его общим взглядом!".

Сам Гете видел замысел Шекспира в изображении "великого подвига, возложенного на душу, еще для него не созревшую".

Век расшатался, и скверней всего,

Что я рожден восстановить его!

Август Шлегель и эту характеристику посчитал "положительной" для слабовольного Гамлета.

Что касается характера Гамлета, то, следуя замыслу автора, как я

его понимаю, я не могу судить о нем положительно, как Гете... При его

так часто возникающих и никогда не приводимых в действие замыслах

слабость его воли очевидна.

Тем не менее Гамлет вполне соответствовал духу времени, рожденному Гете. Людвиг Берне считал датского принца копией немцев, а Ф. Фрейлигат пустил в оборот выражение "Гамлет - это Германия", получившее всестороннее обоснование у Гервинуса, находившегося под свежими впечатлениями разочарований "сынов века".

Уильям Хэзлит обратил внимание на то, что основная черта Гамлета думать, а не действовать. Гете считал, что замысел Шекспира состоял в изображении человека, неспособного на великое дело, ибо у него больше чувств, чем силы воли.

Ницше:

Трагедия Гамлета, суть его сакраментального вопроса в

неразрешимой антитезе: знать или действовать. Ибо тому, которому

удалось однажды кинуть верный взгляд на сущность мира, познать, тому

стало противно действовать; ибо их действие ничего не может изменить,

им представляется смешным направить на путь истинный этот мир,

"соскочивший с петель". Познание убивает действие, для действия

необходимо покрывало иллюзии - вот наука Гамлета.

Уайльд:

Гамлет - мечтатель, а должен действовать, он поэт - а ему

необходимо бороться с жизнью - не с ее идеальной сущностью, какую он

знает, а с обыденной связью следствия и причины.

Вплоть до последнего времени большинство исследователей склонялось к мнению, что Гамлет жалок своей рефлексией, своими переживаниями, своим бессилием, и именно потому - обречен.

Гамлет нерешителен не потому, что рассуждает, а потому, что слишком чутка его совесть, слишком велико отвращение к насилию, писал И. С. Тургенев.

Так робкими творит нас совесть.

В Гамлете и Дон Кихоте Тургенев видел "две коренные, противоположные особенности человеческой природы - оба конца той оси, на которой она вертится". Люди принадлежат к одному из этих лагерей, но в наше время Гамлетов стало больше. Энтузиазму испанского рыцаря Тургенев противопоставил иронию датского принца, вере - безверие, любви - эгоизм, способности действовать - пассивность.

Вот где является нам столь часто замеченная трагическая сторона

человеческой жизни: для дела нужна воля, для дела нужна мысль, но

мысль и воля разъединились и с каждым днем разъединяются все более...

И вот с одной стороны стоят Гамлеты мыслящие, сознательные, часто

всеобъемлющие, но такие часто бесполезные и осужденные на

неподвижность, а с другой - полубезумные Дон Кихоты, которые потому

только и приносят пользу и подвигают людей, что видят и знают одну

лишь точку, часто даже не существующую в том образе, какою они ее

видят. Невольно рождаются вопросы: неужели надо быть сумасшедшими,

чтобы верить в истину? и неужели же ум, овладевший собою, по тому

самому лишается всей своей силы?

Тургеневский Гамлет - вслед за гетевским - олицетворение столь распространенного в XIX веке рефлектирующего "лишнего человека": "почти каждый находит в нем собственные черты".

Что же представляет собою Гамлет? - Анализ прежде всего и эгоизм,

а потому безверье. Он весь живет для самого себя, он эгоист; но верить

в себя даже эгоист не может... Но это я, в которое он не верит, дорого

Гамлету. Это исходная точка, к которой он возвращается беспрестанно...

он скептик - и вечно возится и носится с самим собою; он постоянно

занят не своей обязанностью, а своим положением. Сомневаясь во всем,

Гамлет, разумеется, не щадит и себя; ум его слишком развит, чтобы

удовлетвориться тем, что он в себе находит... отсюда проистекает его

ирония... Гамлет с наслаждением, преувеличенно бранит себя... Он не

верит в себя - и тщеславен; он не знает, чего хочет и зачем живет, - и

привязан к жизни... Он мечтает о самоубийстве еще до появления тени

отца... но он себя не убьет.

Гамлеты ничего не находят, ничего не изобретают и не оставляют

следа за собою, кроме следа собственной личности, не оставляют за

собою дела. Они не любят и не верят; что же они могут найти?

Та же мысль - у Н. Соловьева: трагизм Гамлета в том, что он должен действовать путем насилия: "на этом и запнулась его могучая воля...".

Так какой же он - Гамлет? С чьим Гамлетом связывать шекспировского?

С нарисованным Гете образом человека прекрасного, благородного,

но лишенного силы чувства и способности к подвигу, раздавленного

непосильным бременем долга? "В драгоценную вазу, предназначенную для

нежных цветов, посадили дуб, - писал Гете в "Вильгельме Мейстере",

корни дуба разрослись, и ваза разбилась".

Или, может быть, с человеком, о котором писал Белинский, от

природы сильным, наделенным энергией и "великостью души", который

поставлен перед трудным выбором и, преодолевая внутреннюю дисгармонию,

мужает на глазах у зрителя?

Кто прав: Герцен, считавший Гамлета "страшным и великим",

находивший в нем глубоко славянскую черту - неспособность действовать

от силы мысли, или Мюссе и Теофиль Готье, увидевшие в том же образе

воплощение всеобщего отрицания, выражение безнадежности, мрачную

поэзию смерти?

Видеть ли в Гамлете, как Ромен Роллан, поэта и мудреца, под

личиной безумия до дна обнажающего свою душу, или - как Чернышевский,

Чехов в "Иванове", Тургенев в "Гамлете Щигровского уезда" - "лишнего

человека", романтически разочарованную позу российских обломовых?

Дж. Робертсон усматривал несообразности в поведении Гамлета как результат противоречия старой фабулы и новой психологии, лишившей действие последовательности.

...будь Гамлет человеком по-настоящему верующим, он заколол бы дядю во время его молитвы, мать заточил бы в монастырь, женился бы на Офелии, после чего жил бы припеваючи.