Томас де Ваал - Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной

Примечания

1. Данные о перемещенных лицах см. в Приложении 1. В этой главе я употребляю общий термин "беженцы" для обозначения лиц, которые в строгом смысле являются "вынужденными переселенцами" или "перемещенными лицами", так как они были изгнаны из своих домов, но остались в своей стране.

Инерция войны

3 октября 1993 года Гейдар Алиев был избран президентом Азербайджана. Результат был предопределен: он получил неправдоподобные 98,8 процентов голосов. Сомнения вызывало, однако, был ли к тому времени Азербайджан функционирующим государством – армянские войска захватили обширный клин азербайджанской территории к востоку, западу и югу от Нагорного Карабаха. Фактически оккупированной оказалась вся юго-западная часть Азербайджана, за исключением Зангеланского района с тридцатитысячным населением, оказавшемся в котле близ проходящей южнее границы с Ираном. В конце октября наступление с двух сторон – из Нагорного Карабаха и из Армении смело и Зангелан.

В серии речей Алиев обвинил армейских командиров и глав захваченных районов в измене родине. Объявляя парламенту о падении городов Физули и Джебраил, он обвинил военачальников в том, что вместо того, чтобы держать фронт, они сидели в Баку и занимались обустройством своих дач. 11 декабря на встрече с главами администраций утраченных районов, которая продолжалась несколько часов и транслировалась по национальному телевидению, Алиев зло распекал каждого лидера по отдельности, требуя объяснить, почему те бежали раньше основных масс населения. Президент с прискорбием объявил, что весь Зангеланский район был сдан противнику ценой гибели всего 27 солдат (1).

В негодовании Алиева было заключено сильное политическое обвинение. Таким образом он подрывал авторитет военачальников, которые могли за его спиной подготовить заговор с целью его смещения – включая и его собственного союзника полковника Сурета Гусейнова, с чьей помощью был свергнут предыдущий режим. В какой-то степени, вероятно, неудачи на фронте были даже ему на руку. Президент использовал свои новые полномочия для расформирования лояльных Народному фронту тридцати трех батальонов общей численностью около 10 тысяч человек и пообещал создать новую национальную армию (2). В ходе этой кампании в армию были призваны десятки тысяч необстрелянных подростков. Параллельно с началом воинского призыва были введены жесткие ограничения на работу баров и ресторанов, введена военная цензура.

В то же самое время Алиев, мастер оставлять за собой право выбора, начал мирные переговоры с армянами. В сентябре 1993 года он санкционировал проведение первой встречи между азербайджанским политиком и официальным представителем карабахских армян, тем самым впервые признав, что карабахские армяне являются "одной из сторон конфликта". Это стало подтверждением реального положения вещей: спикер нагорно-карабахского парламента Карен Бабурян вспоминал, что в этот период "от Гейдара Алиева звонили десятки раз, была масса телефонных звонков" (3). 13 сентября в Москве заместитель спикера азербайджанского парламента и верный сторонник Алиева Афиятдин Джалилов встретился с "министром иностранных дел" Карабаха Аркадием Гукасяном. Они договорились продлить режим прекращения огня, который позднее, впрочем, был нарушен; но сам факт встречи имел большое значение.

24 сентября Алиев, еще не будучи избранным президентом Азербайджана, но уже исполнявший обязанности президента, лично отправился в Москву на подписание договора о присоединении республики к Содружеству независимых государств (СНГ). На следующий день в доме приемов российского министерства иностранных дел на Спиридоновке – импозантном особняке в стиле модерн – состоялись конфиденциальные переговоры Алиева и лидера карабахских армян Роберта Кочаряна. До этого российский посредник семь раз тщетно пытался организовать подобную встречу. А 9 октября, накануне своей инаугурации, Алиев вновь встретился с Кочаряном в Москве, на сей раз в другом доме приемов министерства иностранных дел, на Воробьевых горах. Встреча хотя и не принесла результатов, однако заложила основу рабочих отношений, которые возобновились между обоими лидерами через шесть лет, когда Кочарян стал президентом Армении (4).

Осенью 1993 года, казалось, возник благоприятный момент для переговоров об окончании нагорно-карабахской войны. У президента Алиева появился удобный шанс достичь компромисса, возложив ответственность за военные поражения на предыдущий режим. Президент Армении Левон Тер-Петросян, пожинавший горькие плоды экономической изоляции страны и оказавшийся под огнем критики, содержавшейся в четырех резолюциях ООН, очевидно, хотел бы заключить мирный договор. Рассказывали, что после атаки на Кельбаджар весной 1993 года Тер-Петросян неодобрительно относился ко всем наступательным операциям армянских вооруженных сил за пределами Карабаха. "После Кельбаджара Тер-Петросян испугался, чуть ли не до смерти, – вспоминал Ашот Манучарян. – После этого он категорически возражал против любых военных действий" (5). Однако конфликт уже приобрел собственную инерцию, и Тер-Петросян утратил контроль над армянской военной машиной. Окрыленные успехами на фронте, карабахские армяне стали действовать более агрессивно и самостоятельно. Сам же анклав превратился в маленькую Спарту, где все взрослое мужское население служило в армии.

Главный командир карабахских сил Самвел Бабаян в свои двадцать восемь лет стал самым могущественным человеком в регионе, и с его амбициями надо было считаться. Невысокий и щуплый, этот "маленький Наполеон" был сыном войны. Не имея образования, он когда-то зарабатывал на жизнь в кафе и тем, что мыл машины. В 1991 году азербайджанские власти арестовали его и посадили в тюрьму. Выйдя на свободу, он стал местным героем, хотя, по словам азербайджанского прокурора Юсифа Агаева, преступление Бабаяна было не политическим, а уголовным (6). В 1992 году Бабаян прославился как смелый командир и блестящий военный организатор. Позднее, он, как и многие его боевые товарищи, относился к захваченным азербайджанским территориям как к неиссякаемому источнику наживы.

Машину войны уже нельзя было остановить. У Алиева, очевидно, велико было искушение предпринять еще одно усилие и отбить утраченные Азербайджаном территории. 10 октября, на следующий день после его второй встречи с Кочаряном и инаугурации, он выступил с воинственной речью, угрожая армянам многолетней войной. В тот же день обе стороны обвинили друг друга в нарушении перемирия. В течение десяти дней полномасштабные военные действия возобновились. Армяне развернули последнее крупное наступление на юге, захватив железнодорожный разъезд Горадиз и Зангеланский район. Тем самым им удалось укоротить южную линию фронта с 130 до 22 километров – при этом десятки тысяч мирных жителей были изгнаны из своих домов и бежали через реку Аракс в Иран. В Иране азербайджанские солдаты были разоружены. Беженцев разместили во временных лагерях, а потом репатриировали обратно в Азербайджан.