Михаил Ходорковский - Человек с рублём

колбасу,

книгу,

место в гостинице,

должность,

вагон яблок,

состав с каменным углем.

Мы будем раздобывать

столик в ресторане,

могилу на старом кладбище,

место в очереди на право обслуживания вне очереди,

земельный участок,

дачу.

Мы научились ловить, когда нам выбрасывают

масло,

водку,

путевку в США,

французские духи,

финские кальсоны,

апельсины.

Выбрасывают обычно хлам, залежалое, никому не нужное. Потому переводчики на грани психического срыва: кто им поверит, что в России выбрасывают духи «Шанель» или устриц, миног или «мерседес». Можно выбросить кость собаке, но чтоб кости выбрасывали людям... И какая же у них физическая сила, если они в состоянии достать (т. е. приподнять, сдвинуть, взять) трейлер с мороженым мясом, жилой дом.

Во всех этих словах и выражениях оттенок лакейски-снабженческий: заработать.

B стране ничего нельзя, кроме горя и болезней, все требуется еще ДОСТАТЬ. Словцо это ненавистно, приобрело и вовсе неожиданный оттенок (жена – мужу: «Ну, ты меня достал» – надоел, довел до кипенья), «Добытчик» – в цене, а «доставала» – в этом слове оттенок презрения. Доставал вынуждены привечать, но стараются дальше порога не пускать.

Слова эти порождены нуждой, тотальным дефицитом, вечной нехваткой самого необходимого.

Сытый, избалованный Запад привык, что очередь – к покупателю, тот должен чувствовать себя самым желанным (девиз МЕНАТЕПа: «Каждый клиент для нас – единственный» – именно отсюда), идет за покупателя самая настоящая война, если кто-то вышел из магазина с пустыми руками – продавцу впору брать расчет.

Магазин. Зашел хозяин, прислушивается к беседе продавца с покупателем: «Месье, для рыбалки вам подойдет вот этот спиннинг. Вы наверняка поймаете большую рыбину, вам захочется ее приготовить. Ее лучше всего поджарить на этой сковородке. Месье, рыбный бульон так полезен для любящего мужа, рекомендую вот эту кастрюльку. Вы устанете, вам захочется отдохнуть, есть располагающий ко сну самонадувающийся матрац. Месье, у вас лоб мыслителя, вам будет хорошо у костра в этом кресле... Месье, вы плохо заботитесь о себе. Не потащите же вы всю эту гору на себе. Есть хорошая прогулочная машина. И, кстати, не станете же вы спать под тучей комаров... Есть уютный домик на колесах...» Покупатель ушел.

Хозяин: – Жак, я вами доволен. Начать с рыболовной снасти и уговорить на покупку машины с прицепом... – Месье, вы не совсем правы. Он пришел за гигиеническим пакетом для жены. Я ему и предложил: «Раз у вас несколько дней отдыха, почему бы вам не съездить на рыбалку?..»

Для иностранца в Москве дикость плакаты «Магазин отличного обслуживания», «В нашем магазине месячник культурной торговли». Хозяин скорее простит продавца, упустившего вора, чем потерпит хама за прилавком. Если посетитель пришел в ресторан и официант заставил себя ждать, – клиент для этого ресторана потерян безвозвратно. Все правильно: там конкуренция, дефицит спроса. У нас – дефицит потребления при огромном спросе. Отсюда – все последствия, с точки зрения заморских гостей, просто дикие.

Говоря об этих, в общем-то, прописных истинах, мы вовсе не собираемся слагать еще один гимн ТОМУ образу жизни. Раз мы в догоняющих, не грех и поучиться.

Сколько бы самых ядовитых стрел ни выпускали в ТО общество, оно гораздо демократичнее, чем наше. У нас место человека определяет должность, там – чековая книжка. У тебя есть деньги – значит, ты имеешь право купить наше обслуживание. Ваше социальное происхождение, пост и все прочее – «постольку поскольку». Вы принц крови – о, это для нас хорошая реклама. Деньги делают деньги. Деньги тратятся для того, чтобы их зарабатывать. Самые большие труженики – самые богатые люди.

Максим Горький, когда-то задал одному из королей американской республики дурацкий вроде бы вопрос: «Зачем вам столько денег?». Лукавил. Уж он-то знал, что чем больше денег, тем больше потребностей. Во время скитаний по Руси (это в молодости) он довольствовался кулаком под головой, своя комната показалась раем. Потом стало тесно и в квартире, тесно и на этаже, в вилле, в которой, кстати сказать, до революции жил магнат Рябушинский, один из самых богатых людей в России. Алексей Пешков побывал в босяках, а Максим Горький – из самых состоятельных писателей мира.

Горький был очень даже не прост. По Руси ходил с посохом, а в поездки по стране Советов отправлялся с сотней окружающих. Бывал сыт сухой корочкой, а за обеденный стол в его особняке рассаживались по пятнадцать-двадцать, а то и поболе ртов. В бессребрениках никогда не ходил, с издателями торговался за каждую строчку, а с миллионером вдруг заюродствовал: «Куда вам столько денег?» Юродство это, о чем речь впереди, было социально заказанным.

И Горький тратил деньги, чтобы зарабатывать. Гости требовались ему не для пиетета, а как носители информации, препарировал их он безжалостно, черпая сюжетные линии, канву и детали. Застолье было работой, гости, не подозревая о том, самоокупались. В Горьком не было ничего от Диогена, он прекрасно понимал, что дорога в шалаш ему заказана, убыточна.

Миллионер и шалаш – не стыкуются: нерентабельно, разорительно. Реноме любой фирмы надлежит держать на должной высоте. Миллионер в отрепьях – исключение, подтверждающее правило.

Менатеповцы из числа ветеранов с понятным смущением вспоминают о детских болезнях бунтарства. На работу ходили кто в чем горазд – не бизнесмены, а сборище рокеров: джинсы, кожаные курточки, цветастые рубахи, косынки на шее, крутые прически. Мы вызывали шокинг в чиновном мире, нам это импонировало: ах, какие мы смелые, независимые и рррррррррррреволюционные, какой вызов бросаем касте беловоротничковых! Дань этой, назовем ее так, моде отдал даже один из нас, Ходорковский: тоже щеголял в джинсах, этакий рубаха-парень, а не глава солидной фирмы. Едва мы поняли, что такой стиль одежды и поведения нам невыгоден, что нас просто-напросто не воспринимают всерьез, мы вмиг поумнели и, как водится, стали консервативнее самых завзятых консерваторов, в приказном порядке насаждаем беловоротничковость.

Строгий костюм диктует свою манеру поведения, исключает расхристанность, проявления партизанщины. Наш посетитель-клиент попадает в офис, окунается в деловую атмосферу, где все, вплоть до интерьера, настраивает на деловой лад. Наши сотрудницы знают: элегантность, деловитость – вот требования к их одежде. Следите за модой, это необходимо, но не путайте рабочий кабинет с демонстрационным залом дома моделей, с выставкой светских туалетов. За отступления от этих незыблемых правил – санкции, весьма весомые.