Газета День Литературы - Газета День Литературы # 80 (2004 4)

Угостим же всех отеческой водкою —

ну, зараза, до чего же стройна!

Мы такие — по зазнобушкам ходкие.

Что Россия? Подождет — не стена!

...Али недруги нас, братцы, посглазили?

Эх, Россия! Три пути — три сосны.

Меж Америкой, Европой и Азией

заплутались мы, России сыны.

***

Пылит ли зной, метет ли снег —

виновник бездорожий,

идет по свету человек —

калика перехожий.

Подлунный волчий мир — тюрьма

рожденному для братства...

Странноприимные дома

иных созвездий снятся.

Бредет, превозмогая страх

и звезды окликая.

И вязнет в снежных облаках

его нога босая.

Откуда он, такой-сякой —

отшельник и острожник,

таинственный земной изгой,

Божественный безбожник?

...Россия — странная страна...

В трудах земных измаясь,

по небу странствует она,

о звезды спотыкаясь.

***

Здесь сугробы, как волны Босфора,

и кровавая в небе луна.

И ознобным восторгом простора

оренбургская полночь полна.

Закипают лазурные слезы

на глазах, устремленных к луне.

И цветут белоснежные розы

на моем индевелом окне.

Не гадаю, кто ряжен, кто сужен.

Ах, не все ли, не все ли равно?

Прихотливая изморозь кружев

заплетает к рассвету окно.

Ни лазурные воды Босфора,

ни дамасские розы в садах

не видны с моего косогора,

что затерян в бескрайних снегах.

Но зато в завыванье метели,

что привычно пророчит беду,

мне слышны соловьиные трели

над дамасскою розой в саду.

***

Белый и черный князь

в битве сошлись упорной —

белый, благословясь,

и, чертыхаясь, черный.

Тьмы ледяная пасть...

В прах разметав созвездья,

белый небесный князь

скорбно вершил возмездье.

Замер засадный полк

близ Куликова поля.

"С Богом!" — сказал Боброк,

зубы сцепив до боли.

Гнев голубых очей...

Родина, дай нам силы!

Лязг боевых мечей

в грозах Руси-Руссии!

***

"Прости меня!.." — кричу вдогонь,

от ветра заслонясь.

Но в степь уносит чалый конь

тебя, мой юный князь!

Уносит прочь мою судьбу

твой верный чалый конь

с каурой вызвездью во лбу,

рожденный для погонь.

Лишь ветер с губ моих сорвет

любви напрасный зов.

Небесной пылью занесет

певучий след подков.

И будет сниться в вещих снах —

таких, что свет немил! —

стремян порожних перезвяк

да перезвон удил.

Когда же через тыщу лет

обратно долетит

прощальным эхом твой ответ

"Родная, Бог простит!..",

Приблудный ветер — твой дружок,

что весточку принес,

покорно ляжет возле ног

и заскулит, как пес.

***

Я мечтанья о несбыточном оставила.

Закудыкала сама свои пути.

Заколодела дорожка, замуравела...

Не проехать, а тем паче не пройти!

Как же вышло так?

Я шла в первопрестольную

мимо логова шального соловья...

Почему же оказалась вдруг окольною

прямоезжая дороженька моя?

По каменьям, по стерне и по болотинам,

по угольям изошедших светом звезд

неужели это мною было пройдено

столько самых непроглядных русских верст?

Мимо тучных заливных лугов некошеных,

мимо вскачь и вдаль несущихся веков...

Неужели это мною было сношено

ажно десять пар железных башмаков?

... Глажу, словно малых деток по головушкам,

грустным взором золотые купола...

И свистит вдогонку мне шальной соловушка,

выжигая землю отчую дотла.

***

Ракитов куст. Калинов мост.

Смородина-река.

Здесь так легко рукой до звезд

достать сквозь облака.

И — тишина... И лишь один

здесь свищет средь ветвей

разгульный одихмантьев сын

разбойник-соловей.

Почто, не зная почему,

ступив на зыбкий мост,

вдруг ощетинился во тьму

мой верный черный пес?

И ворон гаркнул в пустоту:

"Врага не проворонь!",

когда споткнулся на мосту

мой богатырский конь.

Здесь мой рубеж последний врос

на долгие века...

... Ракитов куст. Калинов мост.

Смородина-река.

***

Степь примеряет вешние ручьи...

Немудрено, что мне опять не спится,

волжаночки — подруженьки мои,

уралочки — родимые сестрицы!

Пестравочка, Сакмара, Кондурча,

Криуша, Орь, разбойница-Татьянка

спросонья недовольствуют, ворча,

разбужены весною спозаранку.

Довольно стыть

в крещенском сладком сне!

Мы сотой части песен не пропели.

О, как звонкоголосы по весне

речушки, тихоструйные доселе!

Пусть наша песнь порой не дорога

российскому степному междуречью,

но все ж его колючие снега

питают наше грешное наречье.

***

Себя сжигающий дотла,

октябрь под ногами тлеет...

Я знаю — молодость ушла.

Она об этом не жалеет!

Ох, девка-озорь, синь-глазок!

Невосполнимая пропажа.

Под кем-то ломится ледок,

под нею и не дрогнул даже.

О, как она хотела жить —

вкушать шабли, носить брильянты!

Но что могла я предложить

ей, кроме своего таланта?

За лучшей долей подалась,

обдав меня глухим презреньем —

туда, где томно стонет джаз,

и розы пахнут вдохновеньем.

Ни в сладком сне, ни наяву

она уже не отзовется.

Да я ее и не зову —

избави Господи, вернется!

***

"Во всех ты, душечка,

нарядах хороша..."

В.Богданович

Когда я, задыхаясь от бессилья,

в бреду кошмарном окунусь во тьму,

ты мне приснишься, юная Россия,

царевною в шатровом терему.

В сорочке из холстины белоснежной

и сарафане, сшитом по косой.

Склоненная над прялкою прилежно,

с тугою светло-русою косой.

Не модницей-кокеткой — Бога ради! —

блистающей французским декольте.

И не на пролетарской баррикаде

с измятой прокламацией в руке.

Примерь расшитый вешними шелками

прабабкин сарафан, моя душа!

И ты поймешь: лукавили веками,

что ты во ВСЕХ нарядах хороша!

***

В кругу молчаливых монашек

смирив горделивую грусть,

в букет монастырских ромашек

лицом покаянно уткнусь.

Туманы. Дурманы. Обманы.

Вот мир, где познала я тьму.

"Отыди от мене, сатано!" —

при встрече отвечу ему.

Подумаешь, дело какое!

Устав от мирской суеты,

душа возжелала покоя,

как птицы хотят высоты.

***

Все реже озаряет дали

послевоенный бравый сон...

Еще звенят твои медали,

но это — поминальный звон.

За то ль с молитвою и матом

вставал последний батальон,

не флагом звездно-полосатым,

но красным флагом осенен?

За то ль в клубах слепящей пыли

строчил охрипший пулемет,

на плаху девочки всходили,

ложились мальчики на дот?

А мы бредем с пустой котомкой

в европы — не подаст ли кто?

Мы, победителей потомки,

свое поправшие родство.

Проснись и пой! Нас обокрали.

Была страна и — нет ее!

Кому нужны твои медали

и вдохновение мое?

***

Он пел: "Мы наш, мы новый мир построим!.."