Семен Резник - Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына

Однако до того, чтобы насильственно загонять еврейских детей в светские школы (как их сгоняли в школы кантонистов), правительство не дошло — на это не хватило «энергичности» даже у Николая Павловича. А добровольно еврейские массы на это не соглашались. Как констатирует Солженицын, «если к 1855 только в „зарегистрированных“ [79] Мне непонятно, почему Солженицын берет это слово в кавычки и почему вообще употребляет его в данном контексте. Много позднее, уже при советской власти, когда велось массированное наступление на религию и хедеры были запрещены, в ответ возникла широкая сеть подпольных хедеров, которые, конечно, не были зарегистрированы. Но сколько-нибудь заметное распространение незарегистрированных хедеров в дореволюционной России неизвестно. хедерах училось 70 тысяч еврейских детей — то в казенных училищах обоих разрядов всего 3 тысячи 200» (стр. 124). Это через одиннадцать лет после «бегства» Лилиенталя.

Бесплодные усилия были прекращены с воцарением Александра II, и именно к этому времени относится перелом в отношении к светскому образованию в еврейской среде. Поучительный урок: как только «начальство» перестало толкать евреев в светские школы, так они сами стали тянуться в эти школы. В чем тут дело? А в том, что в воздухе повеяло свежим ветром. Либеральные реформы, начатые молодым царем, коснулись и еврейского бесправия. Хотя до уравнения в правах не дошло, но появились более широкие возможности в разных областях жизни и профессиональной деятельности. И тотчас же началось приобщение евреев к светскому образованию. Особых еврейских школ для этого вообще не понадобилось: еврейские дети стали охотно — и во все большем числе — поступать в обычные гимназии, а по окончании — в университеты. Тут и «власть кагала», которой российские юдофобы еще не одно десятилетие будут пугать слабонервных, [80] Кагалы были упразднены в 1844 году, но, по версии юдофобов (особенно в этом отношении старался автор зловещей «Книги кагала» Яков Брафман — о нем речь впереди), они продолжали тайно существовать и негласно руководить жизнью евреев. тоже оказалась совершенно бессильной. Н. С. Лесков писал об этом так:

«Как только при императоре Александре II было дозволено евреям получать не одно медицинское образование в высших школах, а поступать и на другие факультеты университетов и в высшие специальные заведения, — все евреи среднего достатка повели детей в русские гимназии. По выражению еврейских недоброжелателей, евреи даже „переполнили русские школы“. Никакие примеры и капризы других на евреев не действовали: не только в чисто русских городах, но и в Риге, и в Варшаве, и в Калише евреи без малейших колебаний пошли учиться по-русски и, мало того, получали по русскому языку наивысшие отметки… Евреи проходили факультеты юридический, математический и историко-филологический, и везде они оказывали успехи, иногда весьма выдающиеся. До сих пор можно видеть несколько евреев на государственной службе в высших учреждениях [81] Лесков, здесь, видимо, имеет в виду крещеных евреев, так как лиц иудейского исповедания на государственную службу не брали. и достаточное число очень способных адвокатов и учителей. Никто из них себя и своего племени ничем из ряда вон унизительным не обесславил. Напротив, в числе судимых или достойных суда за хищение, составляющее, по выражению Св. Синода, болезнь нашего века, не находится ни одного служащего еврея. Есть у нас евреи и профессора, из коих иные крестились в христианство в довольно позднем возрасте, но всем своим духом и симпатиями принадлежавшие родному им и воспитавшему их еврейству, [82] Крещение по конъюнктурным соображениям вряд ли можно было считать морально безупречным поступком; тем не менее, таких выкрестов не следует ставить на одну доску с выкрестами другого рода — теми, кто, порвав с еврейством, превращался в злобных юдофобов, снабжавших врагов породившего их народа клеветническими «знаниями» о еврейской жизни, религии, талмуде и т. п. и эти тоже стоят нравственно не ниже людей христианской культуры». [83] Лесков. Ук. соч., стр. 227.

Н. С. Лесков. Портрет Серова

Напомню, что Солженицыну работа Лескова известна, но он игнорирует его авторитетное свидетельство. Поворот евреев к светскому образованию он рассматривает в контексте их… «уклонения» от воинской повинности, о которой речь шла выше. Переломным он называет 1874 год, когда появление нового «воинского устава и образовательных льгот от него» (стр. 181) якобы и заставило евреев ринуться в университеты. Как будто в них можно было поступить, не пройдя гимназического курса! Если и стало заметно повышаться число евреев-студентов с середины 1870-х годов, то это могло произойти только потому, что в средние школы они стали поступать десятилетием (на самом деле двумя десятилетиями) раньше. Впрочем, сам Солженицын, противореча себе, приводит немало примеров, указывающих на активное приобщение евреев к русскому образованию и вообще к русской культуре с самого начала царствования Александра II, на что и указывал Лесков.

Горькая ирония состояла в том, что чем больше евреев приобщалось к русской культуре, к светскому образованию, чем активнее стали они принимать участие в общественной жизни России, то есть чем меньшей становилась еврейская «замкнутость» и «изолированность», чего, казалось бы, так жаждали российские власти, тем чаще всему этому они стали чинить препятствия! «Опасность», ранее якобы исходившая от еврейской изолированности, стала превращаться в «опасность», якобы вызванную еврейской приобщенностью. И уже в 1875 году, констатирует Солженицын со ссылкой на Еврейскую Энциклопедию, «министерство народного просвещения указало правительству на „невозможность поместить всех евреев, стремящихся в общие учебные заведения, без стеснения христианского населения“» (стр. 181).

В документе, который Солженицын приводит без всякой критики, содержалась прямая неправда. В российских вузах того времени, особенно провинциальных, были постоянные недоборы. Кроме того, в вузах были большие отсевы, так как не все студенты стремились окончить курс и получить диплом. Существовала особая категория «вечных студентов», которые околачивались в университетах без дела по десять, двенадцать и более лет, не торопясь сдавать экзамены и переходить с курса на курс. [84] Именно «вечные студенты» чаще всего были катализаторами всякого рода протестов и смут: не занимаясь учебой, они тем охотнее занимались «общественной» деятельностью. Евреев среди «вечных студентов» практически не было: слишком дорогой ценой доставались им места в университетах, чтобы «бить баклуши». Так что поступление и обучение в университетах большего числа евреев ни в коем мере не препятствовало получению высшего образования христианами. Но если бы число желающих учиться действительно превышало возможности университетов, то разве российским властям была незнакома конкурсная система, позволяющая отбирать лучших и тем поддерживать высокие стандарты образования? [85] Аналогичная картина наблюдалась и в средних школах. Бывали случаи, когда в черте оседлости еврейские общины или отдельные богатые меценаты открывали школы на собственные средства, но не могли учить в них еврейских детей, так как их прием был ограничен процентной нормой, а христианских детей в них поступало слишком мало, ибо родители не видели необходимости определять их в школы.