Ф Грандель - Бомарше

"Именно эта прямолинейная надменность и погубила только что г-на Неккера. Человек может быть одарен самыми большими талантами, но как только он станет кичиться своим превосходством перед теми, кто ему подчинен, эти люди превращаются в его врагов, и все летит ко всем чертям, хотя никто вроде бы ни в чем не виноват... Из всего этого Вы должны заключить, что я, как человек умеренный, мирный и осмотрительный, могу служить для Вас примером того, как надо обходиться с людьми, и было бы весьма желательно, чтобы каждый мог сказать о Вас то же самое, что Вы всегда, надеюсь, будете иметь основания говорить, ибо я приложу к этому все усилия, о Вашем слуге и друге Кароне де Бомарше".

Я привел этот отрывок, потому что он снова проливает свет на психологию Бомарше и его знание людей. И самого себя. Он с редкостным умением заставлял всех повиноваться себе или, вернее, помогать ему в делах. Не надо при этом забывать, что в 1780 году Кель был лишь одной из сотен его забот, а Летелье - последним пополнением в корпус его лейтенантов. Любопытная деталь: прежде чем нанять этого одаренного молодого человека, Бомарше, который хорошо разбирался, кто чего стоит, долгое время думал - не взять ли на эту должность Ретифа де Ла Бретонна. Но Ретиф, которого ныне считают одним из самых крупных писателей того времени и с полным основанием - одним из предвестников современного романа (я не имею в виду "нового романа"), относился к орфографии с той же свободой, что и Раймон Кено. А ведь речь шла о том, чтобы почтить память Вольтера, а не обновлять язык. Держать корректуру Бомарше поручил Декруа, который, как все знали, молился на Вольтера, И, наконец, он попросил Кондорсе снабдить рукопись комментариями работа столь же деликатная, сколь и неблагодарная.

Точно так же как за несколько лет до этих событий Бомарше создал торговый дом "Родриго Орталес и компания", чтобы вести "свою" американскую войну, так и теперь он учредил "Философское, литературное и типографское общество" исключительно для того, чтобы защитить память Вольтера и его произведения. Причем формально сам Бомарше назывался лишь парижским корреспондентом этого общества, но на деле был и его душой, и нервом, и финансистом.

"Общество, которое есть я" за огромные деньги - 160 000 франков купило у Панкука неизданные произведения, а также права на все книги, опубликованные в европейских странах у двадцати разных издателей.

Парижский корреспондент Общества решил, что будут два издания, первое, роскошное, ин-фолио, в 70-ти томах, второе -ин-кварто, в 92-х томах, каждое тиражом по 15 тысяч экземпляров. Он распорядился составить проспект еще в 1780 году, чтобы тут же началась подписка. Он ждал заказов на 30 тысяч экземпляров - после тщательного подсчета эта цифра была установлена с самого начала как необходимая для самоокупаемости- издания, потому что он никогда не имел в виду зарабатывать на Вольтере.

Однако Общество получило заказы всего лишь на 4 тысячи экземпляров. В 1781 году Бомарше уже стало совершенно ясно, что если издание Вольтера и не разорит его полностью, то, во всяком случае, будет ему стоить целого состояния. Любой другой на его месте начал бы, не теряя ни одного дня, принимать экстренные меры, чтобы выйти из дела с наименьшими потерями. У него этого и в мыслях не было. Смерть его союзника Морепа давала ему вполне приличный повод остановить издание, но он им не воспользовался. Первый том был напечатан в Келе в 1783 году, сто шестьдесят второй - в 1790 году, то есть в год выходило по 23 книги, цифра весьма значительная, если учесть объем каждого тома и роскошное оформление книг. Неуспех этих двух изданий объясняется, на мой взгляд, тем, что, - согласно установленному теперь правилу, даже к самым великим писателям, не считая тех, кто уходит из жизни молодыми, после их смерти на десять-двадцать лет пропадает интерес; это чистилище, о котором в свое время говорил Андре Жид и из недр которого его собственное творчество только в наши дни начинает выходить. Французы тогда отвернулись от Вольтера, а злые козни, которые церковь и парламент чинили его издателю, хотя и сильно мешали ему, не имели все же достаточной огласки, чтобы стать рекламой. Осуждая "кузницу безбожия" в Келе, католические власти не вели по ней интенсивного огня. Но ради справедливости надо добавить, что министры Людовика XVI выполнили обещание, данное Морепа: почта пропускала и разносила творения сатаны по всей стране.

Итак, Бомарше один финансировал это замечательное издание и с неослабевающей страстностью довел его до завершения. Он, лично наблюдая за всеми тонкостями печатания, был бескомпромиссно требователен и в результате достигал подлинного совершенства. Вырвав Вольтера у Екатерины, он оказал Франции неоценимую услугу и вместе с тем обеспечил счастье вчерашних, сегодняшних и завтрашних библиофилов.

На сей раз его деятельность принесла ему и кое-какую пользу. Хоть он почти разорился, его слава достигла зенита. Без обычного брюзжания, даже с приветливой улыбкой приняла Франция этот воистину царский подарок от г-на де Бомарше. Нашелся даже автор - да-да, - который публично поздравил его с этим. Звали его Жан-Франсуа Келава де Л'Эстанду. Не знаю, были ли у него другие таланты, но талантом льстеца он обладал несомненно. Вот в каких словах прославил он Бомарше:

"Вы универсальный человек.

Когда Вы пишете драмы, они получаются трогательными; когда Вы сочиняете комедии, они забавные. Вы музыкант? Вы вызываете восторг! Вы адвокат? Вы выигрываете все процессы! Вы судовладелец? Вы побеждаете всех врагов, богатеете, отстаиваете свои права перед королями. Вы любовник? Как всегда, легендарный. Наконец, Вы решили стать издателем? И Вы им становитесь. И таким издателем, как все остальные вместе взятые!".

Не могу не прокомментировать это восхваление. Заметили ли вы, что любезный коллега Бомарше, когда речь заходит о литературе, курит фимиамы с меньшим энтузиазмом? Если о комедиях он говорит лишь то, что они забавны, то музыка, сочиненная Бомарше, вызывает восторг! Кроме того, нельзя не задать себе вопрос, откуда господин Келава может знать, что Бомарше в постели всегда легендарный? Наконец, - in cauda venenum {В хвосте яд (лат.).}, когда он говорит ему, что он один стоит всех издателей, вместе взятых, не думает ли при этом господин Келава о своих рукописях, которые, уж конечно несправедливо, лежат без движения в ящиках его письменного стола?

Если я сейчас улыбаюсь, то только потому, что знаю, кто нас ждет, когда мы перевернем страницу. "Кто же, кто?" Ну, разумеется, Фигаро!

"ЖЕНИТЬБА ФИГАРО"

...в то время как я, черт побери...

С первой строчки этой книги мы идем к "Женитьбе", фундаменту нашего здания. Это и в самом деле главное произведение Бомарше. Оно проливает свет не только на остальные его сочинения, но и на жизнь автора. Все тайны этого человека, начиная с самой существенной, к которой мы непрестанно возвращаемся - тайны его происхождения, содержатся в "Безумном дне" - так поначалу называлась "Женитьба Фигаро". Бомарше раскрывается в этом сочинении и сознательно и невольно. Уже в "Севильском цирюльнике" он кое-что сообщил о себе. "Женитьба" же - настоящая исповедь. И, что самое поразительное, о" выбрал для этой исповеди, этого откровенного обнажения своей личности именно веселую комедию, они как бы растворились в пьесе; написанной для того, чтобы вызывать смех, и действительно его вызывающей, в пьесе, живущей собственной жизнью, причем всем известно, что это произведение Бомарше не уступает лучшим комедиям Мольера.