Василий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

После ухода Еляна никому на заводе не могла прийти мысль, что освободившуюся его бывшую квартиру мог занять кто-нибудь другой. Она оставалась «квартирой Амо», и новый директор завода лишь в особых случаях предлагал остановиться в ней приезжавшим на завод высоким начальникам. Такое же внимание было оказано и мне, как личному посланцу Еляна и во исполнение просьбы Амо Сергеевича: «Прими его, как принимал бы самого меня».

…Завершив свои дела по командировке на «еляновский» завод, я уже собирался выехать в Москву вечерним поездом. Но директор завода и службы ГВФ получили команду отправить меня в Москву ближайшим самолетом. Со сказочной быстротой я оказался в кабинете главного конструктора Павла Ивановича Куксенко на подмосковном полигоне КБ-1, где проходили испытания экспериментальных образцов станции наведения зенитных ракет. Здесь кроме Куксенко были начальник КБ-1 Елян, зам. главного конструктора Расплетин, несколько немцев из разработчиков координатных блоков и русские специалисты.

После моего появления Павел Николаевич сказал:

- Давайте начнем. Сначала послушаем господина Айценбергера… Где переводчик? Разыщите переводчика.

Кто-то сказал:

- Обойдемся. Герр Фаулыптих отлично знает русский язык.

Все рассмеялись. Герр Фаульштих настолько овладел русским языком, что работавшие с ним наши специалисты совсем отвыкли считать его немцем.

Герр Айценбергер, руководитель группы немецких специалистов, - видимо, не в первый раз, а теперь уже специально обращаясь к герр доктор оберст-лейтенант Кисунько, - объяснил, что при испытаниях первого образца станции Б-200 обнаружились искажения формы пачек сигналов, поступающих на координатные блоки. Это приводит к ошибкам в определении координат целей, и особенно ракет. Искажения вносятся вращающимися антенно-волноводными узлами - так называемыми «запитками».

- Теперь вы поняли, что ваши запитки г…иные? - обратился ко мне Расплетин.

- А вы поняли, что они точно сделаны по вашему г…иному техническому заданию? Что заказали - то и получили.

- Не будем препираться, товарищи, - примирительно вмешался Павел Николаевич, чтобы прекратить начавшийся обмен явно ненаучными выражениями между своим замом и «герр доктор оберст-лейтенант». - Скажите, Григорий Васильевич, как этот дефект можно устранить.

- Вот принципиальная схема новой конструкции узла запитки, которая не будет иметь этого дефекта, - сказал я, рисуя схему мелом на доске. - Если бы нам сразу задали правильно требования…

- А сколько времени потребуется, чтобы сделать новые запитки? - спросил Елян.

- Трудно сказать. Потребуется изготовление и проверка лабораторных макетов, инженерам лабораторий и конструкторам придется дневать и ночевать в цеху и экспериментировать с вариантами изделий. Придется вводить специальную систему газонаполнения волноводного тракта, чтобы исключить пробои на высоком уровне мощности. Без этого новые требования выполнить не удастся.

- Тогда по машинам - и поедем в КБ дневать и ночевать, - сказал Елян. - И предлагаю новые узлы называть распределителями.

В этот момент я ощутил в себе жуткий холодок от мысли о том, что на заводе, откуда я только что прибыл, к моему приезду фактически были уже готовы «запитки» на всю серию системы «Беркут» и моя роль свелась к утверждению эталонов гальванопокрытий для военной приемки. Я представил себе состояние заводских умельцев, когда они узнают, что все эти изделия теперь надо выбросить в утиль, а перед тем снять с них гальванопокрытия из драгоценных металлов. С какими глазами я снова покажусь на заводе, чтобы закручивать дела по новой конструкции «запиток» - или распределителей - вместо выброшенных на свалку? Какое им дело до того, что мне было выдано неправильное техническое задание? А может быть, кто-нибудь увидит в этом и очередной факт вредительства антенщиков.

И был приказ, и был сооружен

ракет зенитных первый наш заслон

от смертоносных атомных гостей -

летающих заморских крепостей.

В самом разгаре работ над новой конструкцией волноводных распределителей в один из поздних вечеров меня вызвал к себе в кабинет Амо Сергеевич Елян. В кабинете уже находился ведущий конструктор станции Б-200 Владимир Эммануилович Магдесиев. Елян возвышался над письменным столом своей могучей фигурой в генеральском кителе со звездочкой Героя Социалистического Труда, с медалью лауреата Сталинской премии и с депутатским значком. Лукаво сощурив один глаз, покручивая кончик уса и добродушно улыбаясь, он словно бы пристреливался озорным взглядом то к Магдесиеву, то ко мне.

- У меня к вам серьезный разговор, Григорий Васильевич, по просьбе главных конструкторов, - начал Елян. - Принято и одобрено в верхах решение о перебазировании одного комплекта станции Б-200 на капъ-ярский полигон со старыми конструкциями запиток. Туда поедет ответственным руководителем испытаний главный инженер ТГУ Валерий Дмитриевич Калмыков, а заместителем технических руководителей испытаний - Александр Андреевич Расплетин. Но в Кратове останется еще один комплект станции, и на нем должны продолжаться доработки аппаратуры с введением новой конструкции запитки - распределителя с целью обеспечения необходимых точностей. Потом такие же доработки надо будет ввести в капъярский комплект станции, и после этого можно будет перейти к пускам ракет по реальным воздушным мишеням.

- Амо Сергеевич, - сказал я, - мы делаем все возможное, чтобы ускорить создание нового распределителя. Работы ведутся круглосуточно.

- Это мы знаем. Но вот вопрос: кому возглавить техническое руководство работами на кратовской станции? - При этих словах лукавинки в карих глазах Еляна превратились в озорных пляшущих чертиков.

- Хотя это и не моего ума дело, но я думаю, что здесь нет вопроса: сам Бог велел возглавить это дело ведущему конструктору станции Б-200. А все отраслевые отделы, и наш в том числе, - мы всеми силами будем его подпирать.

При этих моих словах Магдесиев схватился за грудь, морщась и как бы напоминая, что у него нелады с легкими.

- Но тогда, - сказал он, - я не смогу осуществлять общую координацию работ с серийными заводами. Совмещать и то и другое мне будет очень трудно.

- Что вы можете возразить на это? - спросил меня Елян.

- Могу только повторить, что не моего ума это дело. Вопрос относится к исключительной компетенции главных конструкторов.

- Правильно. И они его решили. Вот прочтите.

Протянутый Еляном документ оказался проектом приказа по КБ-1 о назначении меня заместителем технических руководителей испытаний станции Б-200 на объекте Кратово. Я ответил, что мне не следует оставлять свой отдел в такой горячий момент, когда идут доработки антенн, от которых зависит повышение точностей станции.