Газета День Литературы - Газета День Литературы # 131 (2007 7)

Себя от их укора укрываю.

Тот шитый золотом на шёлке

твой портрет

Я, как Малевича, не понимаю...

Высоких нот повисла пустота,

Поёт не сердце –

В клетке канарейка.

И мысли грустные

меня ведут туда,

Где в парке

одинокая скамейка.

***

... Текучка, серая текучка,

Слова, слова...

А за окном синеет тучка

Едва, едва.

И мы, как тучки кучевые, –

Вперёд, вперёд...

Спешим туда,

где ветры злые.

А жизнь идёт...

ВЕЧЕР

Крутой поворот Хуанпу.

Тусклый красит закат,

Носом упершись в корму,

Баржи-бурлаки пыхтят.

Втершись спиной в берега,

Город-астматик хрипит,

И, словно чёлн на волнах,

Змей над домами парит.

Я же сижу и смотрю,

Как опускается ночь,

Как мимо окон во тьму

Облако пятится прочь.

С плеч ниспадающий шёлк

Даст разве чувствам уснуть?

В час этот могут глаза

Прямо на солнце взглянуть.

***

И было Слово, были День и Ночь.

В пространстве пела золотая вьюга.

Века сменялись, уносились прочь.

Настало наше время – Кали-Юга.

Холодный вкус железа на губах,

Библейский змий,

приникший к каждой ране,

Безумная апатия в глазах,

Налет свинцовой пыли в Божьем Храме.

И Тот, кто жизнь свою отдал тогда,

В смирении надев

венец терновый,

Несёт свой вечный крест.

Летят года...

Его Завет давно уже не новый...

Распят! Несётся праздная молва:

Он отстрадал, а мы страдать не будем!

Никто не вспомнит мудрые слова,

В напутствие оставленные людям...

И Истина, которой больше нет,

Потеряна в крови и равнодушье.

Не искупить страданья стольких лет,

Погрязших в лицемерье и бездушье.

Лишь ветерок тревожит по углам

Размытые, запуганные тени.

И некому воскликнуть: Аз воздам!

И некому молиться о спасении.

***

Разлей палитру цвета осень,

Все краски вымешай до дна.

Твоя полуночная проседь,

Моя туманная луна.

Со мною рядом и не рядом

Ты будто в сердце и вовне.

Притягиваешь странным взглядом

И отражаешься во мне.

Рогатокрылые шептали

Нам о любви… Слетал покров…

Я размету твои печали,

Приму твой зов.

Возьми крыло от попугая

И нарисуй волшебный сон.

К тебе невидимо-нагая

Я выйду с четырёх сторон.

И, раскрылив потоки ветра,

Сольюсь с прохладной темнотой.

Сметя наложенное вето,

Ты из окна взлетишь со мной.

***

Я растворяю этот день,

Рисуя ночь.

Тебя коснусь – сквозь пальцы тень

Уходит прочь.

Я загораюсь от свечей в объятьях тьмы.

Здесь недосказанность речей,

Здесь только мы.

Натянута в осенний гром твоей рукой,

Стекаю… Таю… Первым сном

Вслед за тобой.

***

Я умирать уже не в силах,

Парить, растерзанная в дым,

И быть крестами на могилах,

И губы греть ещё живым,

И возрождаться вновь из пепла.

В огне сгорая, не сгореть

И, упиваясь болью пекла,

Беспомощно, бесстыдно тлеть.

Все повторится снова, снова.

Безумный, безутешный век...

Насквозь проржавлена подкова,

В смятенье слабый человек.

Я так устала, Боже милый.

Возьми меня под сень свою,

А я, покорно и остыло,

За всё тебя благодарю.

***

Я склонюсь перед сводами

старой церквушки

По-родному ступени мне проскрипят

У ворот приоткрытых

строго смотрят старушки

И над куполом, в небе, журавлята летят.

А внутри всё намолено,

а внутри всё насвечено

И церковные зорюшки

льются светом с икон

Облаченное таинство

с тишиною повенчано,

Образа золочёные, мой явившийся сон.

Я прошу милосердия, я прошу покаяния,

За дороги без отдыха и за ночи без сна.

Было много греховного,

было много отчаянья,

То ли жизнь, то ли осень,

то ли крыл белизна.

Ты прости меня, Господи,

всё, что прожито, – пройдено,

Всё со мною останется,

повторится в судьбе,

Только сердце открытое

всё тобою наполнено,

Я склонюсь перед сводами

и приникну к Тебе.

Самая романтическая из тайн Атлантического океана – тайна острова Авалон. По старинной легенде, на этом острове Ангел несколько веков охраняет сон короля Артура, который, по утверждению британских историков, прежде чем стать легендарным королем, был новгородским князем, волею судеб оказавшимся на Британских островах.

По той же легенде, раз в году, в день смерти Короля, остров бывает видим.

Раз в году он бывает открыт.

Моряки говорили не раз:

Этот остров навстречу плывёт,

А потом пропадает из глаз.

Этот остров – загадка морей.

В середине – гробница и грот.

И склоняется Ангел над ней,

Колыбельную песню поёт.

И качается тонкий рукав

Над спокойным лицом Короля.

– Спи, Король, среди камня и трав.

Твое имя легенды хранят.

Положивши ладонь на мечи,

Твои рыцари спят средь горы.

Ваши кони на тайных лугах

Набираются сил до поры.

А в миру – голоса колдунов.

Судьбы мира вершатся в ночи,

И от мертвого шелеста слов

Умирают моря и ручьи.

Над землёй – всё темнее закат,

Там теперь только золота звон.

Наши тёмные храмы молчат,

Но зато всё светлей Авалон.

Это значит – всё ближе пора.

Всё притихнет – и горы, и лес.

Протрубит роковая труба

И раскроются своды небес.

Поднимись, Православная Рать!

Жизнь затянута мёртвым узлом.

Этот узел пора разрубать.

Поднимайтесь на битву со Злом!

И тогда ты восстанешь, Король,

Поседевшие кудри до плеч.

И блеснёт над притихшей водой

Пораженья не знающий меч.

В это верит и этим живёт

Каждый тонкий листочек земли.

А пока – защити, океан,

Обними нас, туман, обними.

До великой и тайной поры

Я с тобой, охраняю твой сон.

Бережёт нашу тайну гранит

На седом островке Авалон.

И не может понять капитан,

Это было виденье иль сон. –

Густо стелется дымный туман

Там, где только что плыл Авалон.

РИМСКИЙ ПОРТРЕТ

Ирония. Величие, Печаль.

И мудрость. И привычная тревога,

Что варвары у самого порога,

И войска нет, чтоб отогнать их вдаль.

Сенатор, полководец, меценат –

Кто был он, переживший гибель Рима,

Он, сохранивший в час неумолимый

Спокойный и величественный взгляд?

В прохладной тишине музейных зал

Смотрю на этот облик благородный.

"Свободное останется свободным", –

На постаменте скульптор начертал.

БУНИН

"... Счастлив я,

Что душа твоя, Виргилий,

не моя и не твоя."

И.Бунин

На русском кладбище в Париже

Ковёр из мрамора и трав.

Здесь все к земле и к небу ближе –

И те, кто прав, и кто не прав.