Двести Журнал - Журнал Двести

Политический памфлет? Не без этого. К счастью, этим дело не ограничивается, иначе "Многорукий бог" ничем не отличался бы от "Анастасии" Бушкова, от чего Тэнгэр миловал.

Что же до принадлежности к культурным традициям, то тут невольно вспоминается, что культурологи определяют цивилизацию Запада как "культуру вины", а цивилизацию Востока как "культуру стыда". В своих рассуждениях Шооран приходит к мысли, что во всех бедах мира виноват не дьявол — Многорукий, но демиург Тэнгэр, ибо творение — это действие, а всякое действие влечет за собой зло. Рассуждение абсолютно в духе китайской (конкретно, даосской) философии, проповедующей принцип "недеяния". Но вывод-то каков? "Виноват тот, кто делает. Значит, будем виновны". Спрашивается, ушел ли Логинов в действительности от своего изначального "западничества"?

Следует заметить, что роман вовсе не является мешаниной философских, религиозных и политических рассуждений, как, похоже, следует из моих заметок. Это, как и положено роману, прежде всего история. История о творце. Ибо дар илбэча метафора творчества (определение "поэт" в романе прилагается только к Шоорану, хотя сказители в далайне не так уж редки). И творчества как жажды абсолюта. У Шоорана есть еще один антагонист, кроме Многорукого. Это его собственный брат и антипод Ээтгон. Если Шооран — "тип творца", Ээтгон — "тип реального политика", "рачительный хозяин", вроде ануйевского Креона. Шооран стремится уничтожить зло, Ээтгон — к нему приспособиться. И житейская правда в конечном счете на стороне Ээтгона. Что, в общем, тоже малоутешительно.

…И о том, куда такая жажда абсолюта способна завести. Потому что в борьбе с жестокостью мира Шооран незаметно перешагивает грань, за которой строит уже "не для людей, а против далайна". А человечество для него сосредоточилось в прибившейся к нему юродивой карлице Ай, по слабоумию своему не понимающей, кто с ней рядом. И когда Ай убивают оголодавшие крестьяне (а оголодали они, между прочим, из-за того, что в результате глобального творения Шоораном суши в далайне царит страшная засуха), люди вообще перестают для него что-то значить. Важна только борьба с Многоруким. "В вечном чудовище скрывался смысл и оправдание борьбы и надрывной испепеляющей работы". И Многорукий, незримо присутствующий в сознании Шоорана, как черт в сознании Ивана Карамазова, говорит:

"Я вижу, добрый илбэч, ты еще страшней, чем я. Думающий как ты может и победить, а если бы люди пережили тебя, ты остался бы в их памяти великим богом. Тогда нас стало бы трое: старик, сделавший все и не делающий ничего, я — его тень и истинная суть, и ты — предвечный и единосущный сын и вместе с тем лучшее из творений, пришедший во имя любви и убивший мир. Жаль, некому будет полюбоваться на такую троицу".

Все со временем становятся похожими на своих врагов.

И гибнет Многорукий, и рушится стена Тэнгэра. А за ней — мир. Наш мир в его первозданной чистоте. Хэппи-энд? Ни в коем разе. Потому что человеческая природа осталась прежней, а в нашем мире свои трудности, и Логинов под занавес создает "мир будущего", в котором воплощенный кошмар далайна представляется золотым веком, раем земным, сказочной страной изобилия, а Многорукий — добрым и благостным божеством. И потому, что поблизости маячит стена нового далайна. И потому, что этот мир невыносим для Шоорана для нынешнего Шоорана. "Он не может жить без ненавистного далайна, без ядовитой влаги, стылой бездны и дыма жгучих аваров. Нельзя прожившему жизнь в борьбе лишаться врага. Он создал новый мир, но ему нет в нем места". И в последний раз он призывает свой дар, и в новом далайне становится новой инкарнацией Многорукого, с которым будет бороться новый илбэч… Кольцо замкнулось. Что соответствует древней и почтенной традиции. Убийца царя становится царем. Убийца дракона — драконом. А убийца Многорукого…

Питерский фантаст Святослав Логинов написал хороший роман. И это единственный утешительный итог, который я могу здесь представить. Других нет.

Романом это произведение можно назвать едва ли — скорее длинная повесть. Классическая, выдержанная в лучших традициях "fantasy". Сделана небезуспешная попытка отойти от традиций "quest'a", когда седобородый маг в самом начале объясняет накачанным героям, что нужно делать, после чего книгу можно читать лишь для того, чтобы посмотреть, удалось ли автору придумать новый способ "низведения" и "курочения" главного негодяя.

В "Привратнике" все не так. Есть загадка — в мир, где живут люди, некоторые из которых являются магами, пытается прорваться некая Третья Сила. Что это такое, откуда она взялась, чего хочет — никому не понятно. Вокруг этого и строится сюжет, состоящий их двух линий — собственно расследования того, что же это за Сила и странствия — на первый взгляд бесцельного — бывшего мага Маррана, он же — Руал Ильмарранен (отчетливый отзвук "Калевалы", хотя никакой связи с финским эпосом в дальнейшем не обнаруживается). Маррана лишили силы его былые коллеги за… В общем, за дело. И теперь блистательному в прошлом чародею приходится все начинать сначала — чуть ли не учиться ходить. Что и неудивительно — несколько лет он простоял, превращенный в вешалку. ("Amber" помните? Кого там в Замке Четырех Миров превратили в тот же предмет обстановки?).

Дальше начинаются его странствия — тщательно выписанные, с яркими характерами второстепенных героев, но не слишком связанные с основным сюжетом. Они скорее работают на раскрытие характера самого Руала. Это, пожалуй, главная слабость книги сократи на один эпизод, на два, на три — едва ли что-то изменилось бы. И все это время Третья Сила настойчиво стремится достучаться до сознания Руала, что бы тот, естественно, послужил бы ей посредником, открыл бы ей дорогу в этот мир. Открыл в буквальном смысле слова — отпер большую железную дверь. Способ покупки также весьма прост — "ты все потерял, а со мной ты вновь сможешь обрести все".

Собственно, весь ряд руаловых приключений — а для него они не слишком приятны и прибыльны — служит для того, чтобы максимально заострить этот выбор. Герой потерял все, его предали и продали почти все, кто мог — так почему бы не принять королевский подарок, почему бы не отодвинуть засов на железной двери? Вторая линия, с расследованием, которое ведут колдуны Ларт, Бальтазар и прорицатель Орвин, выписана менее тщательно — хотя удач там больше. Яркие и живые характеры колдунов — отнюдь не ангелов во плоти по типу Гэндальфа, много веселых, комичных ситуаций, в которые попадает ученик колдуна Ларта по имени Дамир трусоватый и не слишком обремененный умом паренек. Колдуны ищут посредника Третьей Силы — хотя читатель обо всем догадывается сразу, что несколько снижает общий интерес к книге. Есть много прекрасных деталей, очень оживляющих происходящее. Например, одни только кисти штор на окнах в доме колдуна Ларта — кисти штор, что ловят мух и питаются ими! Мне понравилось…