Александр Пушкин - Переписка 1815-1825

Нарвский водопад.

Я доволен тут одним нравственным применением, но стихи что-то холодны! Я совсем отвык от стихов. Я говорю, как на иностранном языке: можно угадать мысли в чувства, но нет для слушателей увлечения красноречия. Не так ли? Признайся! Я в стихах Франклин на французском языке: сдается какое-то чужеязычие. — Жены со мною нет. Она в Остафьеве, где и я буду в начале сентября. Авось там примусь баять о Байроне. Между тем всё эта мысль гнездится у меня в голове, и собираю все возможные материалы. Прости. Пиши и лечись; вылечись, но не выпишись, разве выпишись из ссылки. Об Одессе ничего не знаю, кроме того, что граф Воронцов навез с собою из Петербурга дождь малостей, и что Яков Сабуров к нему определился.

Здесь есть приятельница сестры твоей, Дорохова, в которую влюбись и которую воспой непременно, когда познакомишься. Белокурая вакханка, полуденная нега на северной почве, виноград на снегу, чего-то нет, но многое что есть: небрежность! Голос приятный, а поет, то есть, сказывает стихи на русский лад наших барышень. Например из твоей Молдавской песни:

Это сочетание двух слов — самое нельзя прелести! Я сказывал ей, что уведомлю тебя о поправке стиха. Сделай одолжение, душа, напечатай его так в полных своих стихотворениях. Здесь на водах был у нас Дубенский, приятель твоего отца. Он однажды говорил Ольге Сергеевне: J'ai coulé ici des jours filis d'or et de soie, comme disait M-dme Sévigné. [392] — Это напомнило мне le flagrant délit, comme disait Napoléon, [393] Чернышева. Помнишь ли?

5 августа, 1825. С. п. б.

Ты напрасно думал, что книгопродавцы ваши согласятся на твое выгодное для них предложение. Они такие еще варвары, что не смею и сказать, на каких условиях желали бы они приобресть право издания поэм твоих. Оставим их. Поспешим лучше сами всё приготовить и начнем сами печатать. Мне очень жаль, что я не могу много прислать тебе денег. Впрочем на этой почте я приказал Сленину отправить к тебе всё, что у него по моему последнему с ним счету оставалось, т. е. 725 руб. Покамест поживи ими, а осенью будут новые для тебя деньги, когда возвратятся купцы с Макарьевской яр.[марки]. Между тем вот и отчет в этих деньгах.

28 марта, при посылке 1000 руб., я сказывал тебе, что на книгопродавце осталось 7 р. 50 к. Он показал, что 7 руб. им издержаны на разные посылки по твоим коммиссиям. Вновь же Онегина продано (кроме тех, о которых я уже тебя уведомлял, т. е. к 1-му марта 700 экз., да к 28 марта 245 экз.) 161 экз., т. е. на 724 руб. 50 к., а прибавь к этому бывшие на книгопродавце 50 к., получить ты и должен ровно 725 р. Итак, чтобы привести в ясность тебе весь ход этой торговли, я повторю: Напечатано 2400 экземпляров; за деньги из них прод.: 1106 экз., а без денег вышло для разных лиц 44 экз. Следовательно продать осталось еще 1250 экз. И их-то я решился для скорейшей продажи уступать книгопродавцам по 20 процентов, т. е. чтобы тебе с них за экземпляр брать по 4 руб., а не по 4 р. 50 к., как было прежде. Доволен ли ты моими распоряжениями?

По твоему желанию я послал тебе Руслана, Пленника и Пенинского Грам.[матику]. Я бы желал, чтобы меня обстоятельно извещал, что получаешь от меня по своим поручениям. Иначе меня могут обмануть. Я не могу сам всё доставлять на почту, а предписываю книгопродавцу, который рад всё писать на счет, а ничего не выполнять, буде есть возможность.

Сделай милость, заключи мировую с Левушкой. Он ничего не знает и в надежде, что ты с ним по прежнему, отшучивается, когда ему говорю, как он спешит перепискою Разн.[ых] Стих.[отворений]. Прикрикни на него по старому, и он разом отдаст мне тетрадь, готовую для цензора. Мы все от себя обезденеживаем. Говорят, куй железо, пока горячо, а у нас оно стынет. Да приготовляй поскорее предисловия и поправки ко всем поэмам. Я их разом тисну и пришлю тебе после этого через неделю то, за что ты их хотел совсем продать. Слава богу, что купцы-то еще глупы, а то тебе разоренье с ними.

Для операции к тебе приедет из Дерпта Моэль (если не ошибаюсь), который был женат на Марье Андреевне Протасовой. Когда он услышал, что, у тебя аневрисм, то сказал: Я готов всем пожертвовать, чтобы спасти первого для России поэта. Это мне сказывала Воейкова, которая к нему о тебе писала: а ты не хочешь ей пожертвовать для альбома ни одним стихом. Грешно!

Жуковский тебя обнимает. Он к тебе сам напишет. Ты не поверишь, с каким он участием всегда говорит о тебе. Напрасно ты мизантропствуешь. Карамзин и все твои прежние друзья остались к тебе расположены по прежнему. Ты только люби Поэзию, а тебя все не перестанут а любить и почитать. Ты верно живее каждого чувствуешь: чего здесь и желать можно, кроме славы, спокойствия самодовольной души и добрых друзей?

C'est hier que j'ai reçu, Madame, votre lettre du 31, du lendemain de votre arrivée à Riga. Vous ne sauriez vous imaginer combien cette marque d'affection et de souvenir m'a été sensible. Elle a été droit à mon âme, et c'est bien du fond de l'âme que je vous en remercie.

C'est à [394] Trigorsky que j'ai reçu votre lettre. Ан.[на] Богд.[ановна] m'a dit qu'on vous y attendait vers la mi-août. Je n'ose l'espérer.

Que vous disait donc Mr K.[ern] concernant la surveillance paternelle de Mr A.[dercass] à mon égard? sont-ce des ordres positifs? Mr K.[ern], y est-il pour quelque chose? ou ne sont-ce que des bruits publics?

Je suppose, Madame, qu'à Riga vous êtes plus au fait des nouvelles Européennes que je ne le suis à Michailovsky. Quant à celles de Pétersbourg je ne sais rien de ce qui [395] s'y passe. Nous attendons l'automne, mais nous avons encore quelques beaux jours et grâce à vous j'ai toujours des fleurs sur ma fenêtre.