Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Знаешь ли, что струны сердца моего опять прозвучали? Наднях я написал много стихов, так и брызгало ими. Право я думал, что рассудок во мне так разжирел, что вытеснил поэзию; не тут-то было; встрепенулась небесная, и он дай бог ноги, так что и по сю-пору не отыщу его.

Совестно мне посылать тебе сердечные мои бредни, но, если прикажешь, исполню повеление Парнасского отца и командира. Надо только, чтобы повеление писано было нецеремониально, и слово вы заменилось [1001]словом ты . Тогда на всё готов.

Денис Давыдов.

1834. апреля 4-го. Симбирской губернии Сызранского уезда С. Маза.

Вы правы — я постараюсь. До свидания.

А. П.

Радуюсь случаю поговорить с Вами откровенно. Общество Любителей поступило со мною так, что никаким образом я не могу быть с ним в сношении. Оно выбрало [1002]меня в свои члены вместе с Булгариным, в то самое время, как он единогласно был забалотирован в Англ.[ийском] клубе (NB в Петербургском), как шпион, переметчик и клеветник, в то самое время, как я в ответ на его ругательства принужден был напечатать статью о Видоке; мне нужно было доказать публике, которая в праве была удивляться моему долготерпенью, что я имею полное право презирать мнение Булгарина и не требовать удовлетворения от ошельмованного негодяя, толкующего о чести и нравственности. И что же? В то самое время читаю в газете Шаликова: Александр Сергеевич и Фаддей Венедиктович, сии два корифея нашей словесности, удостоены etc. etc. Воля Ваша: это пощечина. Верю, что Общество, в этом случае, поступило как Фамусов, не имея намерения оскорбить меня.

Но долг мой был немедленно возвратить присланный диплом; я того не сделал, потому что тогда мне было не до дипломов — но уж иметь сношения с Обществом Любителей, я не в состоянии.

Вы спрашиваете меня о Медном Всаднике, о Пугачеве и о Петре. Первый не будет напечатан. Пугачев выдет к осени. К Петру приступаю со страхом и трепетом, как вы к исторической кафедре. Вообще пишу много про себя, а печатаю по неволе и единственно для денег; охота являться перед публикою, ко[то]рая [1003]Вас не понимает, чтоб чет[ыре] [1004]дурака ругали Вас потом шесть месяцев в своих журналах только что не поматерну. Было время, литература была благородное, аристократическое поприще. Ныне это вшивый рынок. Быть так.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Михайле Петровичу Погодину В Москве, в Университете.

Милостивый государь Александр Иванович, [1005]

Могу ли я надеиться на Вашу благосклонность? Я издаю Повести Белкина вторым тиснением, присовокупя к ним Пиковую Даму и несколько других уже напечатанных пиэс. Нельзя ли Вам [1006]всё это пропустить? Крайне меня обяжете.

С истинным почтением и преданностию честь имею быть

милостивый государь, Ваш покорнейший слуга Александр Пушкин.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

С душевным удовольствием готов исполнить Ваше желание теперь и всегда: да благословит только Вас Гений Ваш новыми вдохновениями, а мы готовы — что? скажете Вы — обрезывать крылья ему? По крайней мере моя рука не поднимется на это. Потрудитесь прислать мне всё, что означено в записке Вашей, и уведомить меня, к какому времени желали бы Вы окончания этой тяжбы политического механизма с искусством, говоря просто, проценсурования. Я Пиковой Дамы не подписал, потому что считаю ее только частию собрания, к которому уже заодно приписано будет: печатать позволяется.

С искреннейшим уважением и преданностию имею честь быть:

Ваш, милостивый государь, покорнейший слуга А. Никитенко.

9 апреля 1834.

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Тяжкая болезнь жены моей препятствовала мне всё это время узнать от вас: не нужен ли вам портрет Пугачева для сочиняемой Истории его? Я видел гравированный у Платона Петровича Бекетова и могу достать верный рисунок с оного. Подлинный принадлежит к тому времени, когда самозванец был пойман. — Полагая, что сведения собранные вами, обширнее и любопытнее моих (из коих составлена мною биография мнимого Петра), желаю, однако ж, знать от вас: не имеете ли вы надобности в верном описании примет, обыкновенной одежды и образа жизни Пугачева, почерпнутых мною из писем частных особ к покойному моему родителю? — Если вам нужна и биография, я могу выслать оную. При сем прилагаю рисунок с печати самозванца. Он представлен без бороды, вероятно для бо́льшего убеждения легковерных в сходстве его с императором, на которого совсем не походил.

Будьте здоровы и трудитесь для славы собственной и любезного отечества.

С истинным почтением и душевною преданностию имею честь быть

Вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою Дмитрий Бантыш-Каменский

Апреля 10-го 1834 года. Москва.

Monsieur le Comte

J'expie bien tristement les chimères de ma jeunesse. L'accolade pe Lelewel me paraît plus dure qu'un exil en Sibérie; je vous remercie cependant de ce que vous avez bien voulu me communiquer l'article en question: il me servira de texte à sermon.

Veuillez, Monsieur le Comte, me mettre aux pieds de Madame Votre femme et agréer l'hommage de ma haute considération

Alexandre Pouchkine. [1007]

Батюшке угодно было поручить в полное мое распоряжение управление имения его; по сему утверждая доверенность им данную вам, извещаю вас, чтобы отныне относились вы прямо ко мне по всем делам, касающимся Болдина. Немедленно пришлите мне счет денег, доставленных Вами Батюшке со времени вступления Вашего во управление, также и Вами взятых в займы и на уплату долга, а за сим и сколько в остатке непроданного хлеба, несобранного оброка и (если случится) недоимок. Приступить Вам также и к подворной описи Болдина, дабы оная к сентябрю месяцу была готова.

А. Пушкин. 13 апреля.

Адрес: В Арзамасском уезде в Нижегородской губернии в село Абрамово, оттуда — в село Болдино, г-ну Пеньковскому.

С живейшей благодарн.[остью] получил я письмо Ваше 30 [марта], и рукопись о Пуг.[ачеве]. Рукопись была уже мне известна, она сочинена ак.[адемиком] Рычк[овым], находившимся в Оренб.[урге] во время осады. В вашем списке я нашел некоторые любопытные прибавления, которыми непр[еменно] воспользуюсь.

Несколько раз проезжая через Тверь, я всегда желал случая вам представиться и благодарить Вас во-первых за то истинное наслаждение, которое доставили вы мне Вашим первым романом, а во-вторых и за внимание, которого вы меня удостоили.