Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Прошу тебя и сделай это непременно: поцелуй за меня ручку у твоей невесты-прелести.

Прочие твои поручения приведены будут в исполнение.

Благодарю тебя, мой милый, [352]за твои поздравления и мадригалы — я [353]в точности передам их моей невесте. Правда ли, что ты собираешься в Москву? Боюсь графини Ф.[икельмон]. Она удержит тебя в П.[етер]Б.[урге]. Говорят, что у Канкрина ты при особых поручениях и настоящая твоя служба при ней. Приезжай, мой милый, да влюбись в мою жену, а мы поговорим об газете иль альманахе. Дельвиг в самом деле ленив, однако ж его Газета хороша, ты много оживил ее. Поддерживай ее, покаместь нет у нас другой. Стыдно будет уступить поле Булгарину. Дело в том, что чисто-литературной газеты у нас быть не может, должно принять в союзницы или Моду или Политику. Соперничествовать с Раичем и Шаликовым как-то совестно. Но не уж то Булгарину отдали монополию политических новостей? Не уж то кроме Сев.[ерной] Пчелы ни один журнал не смеет у нас объявить, что в Мексике было землетресение, и что Камера депутатов закрыта до сентября? Не уж то нельзя выхлопотать этого дозволения? справься-ка с молодыми министрами, да и с Бенкендорфом. Тут дело идет не о политических мнениях, но о сухом изложении происшедствий. Да и неприлично правительству заключать союз — с кем? с Булгариным и Гречем. Пожалуйста, поговори об этом, но втайне: если Булгарин будет это подозревать, то он, по своему обыкновению, пустится в доносы и клевету — и с ним не справишься.

Отчего не напечатано мое посвящение тебе в третьем изд.[ании] Фонтана? Не уж то мой цензор не пропустил? Это для меня очень досадно. Узнай, пожалуйста, как и за чем.

Сегодня везу к моей невесте Солнцева. Жаль, что представлю его не в прежнем его виде, доставившем ему [кар] камер-герство. Она более благоговела бы перед родственным его брюхом. Дядя В.[асилий] Л.[ьвович] [354]также плакал, узнав о моей помолвке. Он собирается на свадьбу подарить нам стихи. На днях он чуть не умер и чуть не ожил. Бог знает чем и зачем он живет. — Сказывал ты Катерине Андр.[еевне] о моей помолвке? я уверен в ее участии — но передай мне ее слова — они нужны моему сердцу, и теперь не совсем счастливому. Прощай, мой милый — обнимаю тебя и Жуковского.

2 мая.

Адрес: Князю Петру Андреевичу Вяземскому. В С.-Петербурге на Моховой в доме Межуевой.

Mes chers Parents, j'ai reçu encore deux de vos lettres. Je ne puis vous répondre que ce que vous savez déjà: que tout est arrangé, que je suis le plus heureux des hommes et que je vous aime de toute mon âme.

Sa Majesté m'a fait la grâce de me témoigner sa bienveillante satisfaction du mariage que je vais contracter. Elle m'a permis d'imprimer ma tragédie comme je l'entendais. Dites-le à mon frère pour qu'il le redise à Pletnef — qui m'oublie par paranthèse ainsi que Delvig.

J'ai remis votre lettre à M-de Gontcharof, je suppose qu'elle va vous répondre aujourd'hui. Mon oncle Матв.[ей] Мих.[айлович] s'est présenté chez elle avant-hier. Lui et ma tante ont pris la plus grande part à mon bonheur (je suis tout étourdi [de] d'employer cette expression). Il y a quelques jours que je n'ai vu mon oncle Вас.[илий] Льв.[ович]. Je sais qu'il va mieux.

Merci, ma chère Olga, de votre amitié et de vos compliments. J'ai lu votre lettre à Natalie, qui en a ri et qui vous embrasse.

Je vous embrasse aussi, mes chers Parents. Peut-être ces jours-ci ferai-je un voyage à Kalouga chez le grand-père de Natalie. Je voudrais bien que la noce se fît avant le carême qui va venir. Adieu encore une fois.

3 mai. [355]

Милостивый государь, Афанасий Николаевич!

С чувством сердечного благоговения обращаюсь к Вам, как главе семейства, которому отныне принадлежу. Благословив Наталию Николаевну, благословили вы и меня. Вам обязан я больше нежели чем жизнию. Счастие Вашей внучки будет священная, единственная моя цель и всё, чем могу воздать Вам за Ваше благодеяние.

С глубочайшим уважением, преданностию и благодарностию честь имею быть, милостивый государь, Вашим покорнейшим слугою. Александр Пушкин.

3 мая 1830 Москва.

Милый! победа! Царь позволяет мне напечатать Годунова в первобытной красоте: вот что пишет мне Бенкендорф: „Pour ce qui regarde votre tragédie de Godounof, S.[a] M.[ajesté] vous permet de la faire imprimer sous votre propre responsabilité“ [356].

Слушай же, кормилец: я пришлю тебе трагедию мою с моими поправками — а ты, благодетель, явись к Ф.[он] Ф.[оку] и возьми от него письменное дозволение (нужно ли оно?).

Думаю написать предисловие. Руки чешутся, хочется раздавить Булгарина. Но прилично ли мне, Ал.[ександру] Пушкину, являясь перед Россией с Борисом Годуновым, заговорить об Фаддее Булгарине? кажется не прилично. Как ты думаешь? реши.

Скажи: имело ли влияние на расход Онегина, отзыв Сев.[ерной] Пчелы? Это для меня любопытно. Знаешь ли что? у меня есть презабавные материалы для романа: Фаддей Выжигин. Теперь некогда, а со временем можно будет написать это. Какое действие произвела вообще и в частности статья о Видоке? пожалуйста отпиши.

Ах, душа моя, какую женку я себе завел! —

Сей час получил письмо твое — благодарю, душа моя. Заключай условия, какие хочешь — только нельзя ли вместо 4 лет 3 года — выторгуй хоть 6 месяцев. Не продать ли нам Смирдину и Трагедию? Поручение твое к моей невесте исполнено. Она заочно рекомендуется тебе и жене твоей. Что касается до будущего местопребывания моего, то сам не знаю — кажется от П.[етер]Б.[урга] не отделаюсь. Царь со мною очень мил.

Адрес: Петру Александровичу Плетневу. В С.-Петербурге в Екатерининском Институте.

Mon Général,

C'est à la sollicitude de Votre Excellence que je dois la grâce nouvelle dont l'Empereur vient de me combler: veuillez recevoir l'expression de ma profonde reconnaissance. Jamais dans mon cœur je n'ai méconnu la bienveillance, j'ose le dire, toute paternelle que me portait Sa Majesté, jamais je n'ai mal interprêté l'intérêt que toujours vous avez bien voulu me témoigner; ma demande n'a été faite que pour tranquilliser une mère inquiète et que la calomnie avait encore effarouchée.

Veuillez recevoir. Mon Général, l'hommage de ma haute considération.

Votre très humble et très obéissant

serviteur Alexandre Pouchkine.

7 mai 1830 Moscou. [357]

Милый Пушкин, поздравляю тебя, наконец ты образумился и вступаешь в порядочные люди. Желаю тебе быть столько же счастливым, сколько я теперь. Я отец дочери Елизаветы. Чувство, которое надеюсь и ты будешь иметь, чувство быть отцом истинно поэтическое, [однако] не постигаемое холостым вдохновением. Но всё это всторону. Доволен ли ты продолжением Газеты? Булгарин поглупел до того от Видока, что уехал ранее обыкновенного [358] в деревню. Но подл по прежнему. Он напечатал твою эпиграмму на Видока Фиглярина с своим именем не по глупости, как читатели думают, а дабы тебя замарать. Он представил ее правительству, как пасквиль, и просил в удовлетворение свое позволения ее напечатать. Ему позволили, 91 как мне объявил цензор, похваля его благородный поступок, разумеется не зная, что эпиграмма писана не с его именем и что он [сообразя] поставил оное только из боязни, чтобы читатели сами не [приписали [это] ее к] нашли ее эпиграммою на него. Не желая, чтобы тебя считали пасквилянтом, человеком, делающим противузаконное, я подал в высшую Цензуру просьбу, чтобы позволили это стихотворение напечатать без ошибок, [а] [359]тебя прошу оправдаться пред его величеством. Государю, тебя ласкающему, приятно будет найти тебя правым. Вот, как [прош[…]] искательные подлецы часто могут марать добрых людей, беспечных [противу] по незнанию их мерзостей и уверенных в чистоте своих намерений и действий. Будь здрав. Целую ручку у милой твоей невесты. Жена и дочь тебе кланяются.