Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

Все сводится к форме, имиджу, спектаклю. Что в свою очередь предполагает господство стереотипов, торжество банальности и отсутствие смысла. Клиповое сознание телевизионных журналистов не требует ни анализа, ни попыток разобраться в причинах и следствиях события. Лишь задним числом, когда выясняется, что простой демонстрации «картинки» все же недостаточно, возникает возможность дискуссии. Именно зрелище насилия на улицах Сиэтла и позднее Праги заставило часть прессы уделить внимание нарастающей критике глобализации.

Можно сказать, что насилие — это паблисити для бедных. Если у вас есть деньги и власть, внимание СМИ вам так или иначе обеспечено, даже если вы рассказываете о фасоне своего пиджака или сорте кофе, который употребляете на завтрак. Для тех, у кого нет ни денег, ни власти, протест оказывается порой единственным способом привлечь к себе внимание. Польские и немецкие подростки, разгромившие «Макдональдс» на Вацлавской площади Праги, просто не имели другого способа высказаться.

Отсюда вовсе не следует, что бить витрины хорошо. Вне зависимости от того, как мы относимся к общепиту а ля Макдональдс, цивилизация выработала гораздо более осмысленные и содержательные способы протеста. Проблема, однако, в том, что пресса полностью снимает с себя ответственность за развитие демократического диалога. Осуждая эксцессы демонстрантов и полиции, она полностью отказывается признать хотя бы долю вины за собой и делает вид, будто господствующий подход к информации никак не влияет на происходящее. Увы, это не так. Спрос рождает предложение.

Разумеется, в Праге пресса присутствовала на встрече Дж. Вуль-фенсона с представителями неправительственных организаций точно так же, как и на дискуссии критиков корпоративной глобализации с международными финансовыми лидерами, которая под патронажем президента Гавела была проведена в Пражском замке. Но в том-то и дело, что участие в этих встречах принимали люди влиятельные и знаменитые — пусть даже и со стороны протестующих. Рядовые участники протестов не были на подобные встречи допущены, а сама дискуссия напоминала спектакль, поставленный специально для телекамер.

Демократия состоит не только в возможности высказать разные точки зрения (что отчасти было продемонстрировано на дискуссии в Замке), но и в возможности высказаться для всех.

Дело не только в политике. В основе проблемы — безразличие средств информации, прежде всего телевидения, к любой попытке «скучного» теоретизирования, господство банальности и отказ прислушаться к мнению тех, кто оказался за пределом узкого крута производителей новостей (официальных или альтернативных — в конечном случае не важно).

Стремление средств информации показать самое «выразительное» и «драматичное» ведет к преувеличению масштабов насилия и конфликта в телевизионной версии событий. Например, «в Праге не осталось ни одной целой витрины», хотя было разбито только несколько «Макдональдсов» и Centucky Fried Chicken.

Это тоже далеко не безобидно, ибо пресса задает стереотипы поведения. Возможно, кто-то считает, что таким образом можно оттолкнуть людей от насильственных действий, но скорее всего будет достигнуто обратное. Среди участников выступлений протеста складывается ощущение, что «СМИ замечают только насилие». Соответственно, у телезрителей формируются собственные стереотипы, далеко не всегда предсказуемые и безобидные. Так, часть молодежи, политически идентифицирующей себя с протестом, начинает вырабатывать позитивный стереотип относительно насилия.

Один из восточноевропейских анархистов вечером 26 сентября назвал произошедшие столкновения «европейским ритуально-карнавальным насилием», добавив при этом, что в других частях света все было бы гораздо хуже. Смысл этого высказывания предельно ясен: очень многое делалось напоказ, специально для теле- и фотокамер. И это тоже реальная проблема для движения: ставка на насилие, пусть и карнавальное, как главный метод пропаганды так же нелепа и опасна, как и догматически понимаемое «ненасилие».

Ясно, что ставка на насилие сама по себе неизбежно приведет движение к краху, если ключевым моментом для нас не станет борьба за реализацию наших позитивных принципов. Мы должны не произносить общие слова о «ненасилии», а сформулировать четкую стратегию движения, которая позволила бы реалистически свести насильственные эксцессы к минимуму. Чем более организованными и осмысленными будут наши действия, тем больше шансов, что это удастся.

Прага действительно стала переломным моментом. Чувства сделали свое дело. Теперь очередь за разумом.

ФБР считает внутренним терроризмом незаконное применение или угрозу применения насилия лицом или группой лиц, базирующихся и действующих исключительно внутри Соединенных Штатов Америки или их территорий без управления из-за границы и преданных идее, направленной против людей или собственности, с намерением запугать или принудить к выполнению ряда мер правительство или население для достижения политических или социальных целей.

Вторая категория внутренних террористов — левые группы, обычно исповедующие революционную социалистическую доктрину и видящие себя защитниками людей от «обесчеловечивающей собственности», капитализма и империализма. Их цель добиться изменений государственного строя Соединенных Штатов посредством революции, а не общепринятого политического процесса.

Анархисты и экстремистские социалистические группы — многие из которых, такие, как партия «Рабочий мир» (Workers'World Party), группа «Завладейте улицами» (Reclaim the Streets), и «Карнавал против капитализма» (Carnival Against Capitalism), имеют международное представительство и временами также представляют потенциальную угрозу Соединенным Штатам. Например, анархисты, действующие индивидуально и группами, стали причиной большинства беспорядков во время встречи Всемирной торговой организации на уровне министров в 1999 году в Сиэтле.

Узкоспециализированный терроризм отличается от традиционного левого и правого терроризма тем, что цель экстремистских группировок этого толка — решить специфические проблемы. Узкоспециализированные экстремисты продолжают проводить насильственные действия, мотивированные тем, чтобы заставить общественные группы, включая обычное население, изменить отношение к тем или иным вопросам. Эти группы входят в крайние течения политических и общественных движений защиты прав животных, запрета абортов, защиты окружающей среды, ядерного разоружения, и других.