Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

Есть войны, и есть «войны», это очевидно. К сожалению, есть еще и секретные войны, и те, кто на полях сражений или развевают флагами, — последние, кто узнает об этом.

В начале лета 1965 г. в Амстердаме появилась листовка с призывом высылать большие суммы денег на адрес редакции нового журнала, который назывался PROVO. В листовке говорилось, что новый журнал необходим:

— потому, что это капиталистическое общество отравляет себя своей патологической жаждой денег. Его членов воспитывают так, чтобы они поклонялись Обладанию и презирали Бытие.

— потому, что это бюрократическое общество душит себя канцелярщиной и подавляет любую форму спонтанности. Его члены могут стать творческими, индивидуальными людьми, лишь ведя себя антисоциальным образом.

— потому, что это милитаристское общество само роет себе могилу, параноидально наращивая атомные вооружения. Его членам нечего ждать от будущего, кроме как верной смерти от атомной радиации.

Вскоре после этого появился и первый номер PROVO, который был тут же конфискован властями, так как содержал наглядную схему, перепечатанную из «Практического анархиста» 1910 г. Схема эта якобы показывала читателям, как изготовлять взрывчатые вещества, но на самом деле приведенная там технология была совершенно бесполезной. Благодаря этому и другим скандалам тираж PROVO в течение года вырос с 500 до 20000 экземпляров.

Активисты PROVO раннего периода — в том числе Роал ван Дюйн (р. 1942), Роб Стойк, Роберт Яспер Гроотвелд (р. 1932), Симон Винкеноог, Барт Хугес и бывший ситуационист Констант — были главным образом выходцами из анархо-коммунистических и творческих кругов. Однако проводившиеся редакцией PROVO сатирические культурно-политические акции не замедлили привлечь значительную часть недовольной молодежи Амстердама, и вскоре возникло целое

Амстердам считался магическим центром. Сердцем его был район Спюй, где у подножия статуи маленького мальчика по имени Ливердья, которую прово переименовали в памятник обезумевшему потребителю, Гротевелд начиная с 1964 г. организовывал еженедельные хэппенинги.

Прово разработали целую серию «белых планов», которые были призваны решить ряд стоявших перед городом экологических и социальных проблем, а заодно были «провокациями» против голландских властей. Одна из самых знаменитых среди этих акций — «План белых велосипедов». Прово выпустили листовку, объявлявшую, что по всему городу будут оставлены без замков белые велосипеды, которыми сможет воспользоваться любой желающий. Первый образец этого «бесплатного общественного транспорта» был представлен общественности и прессе у статуи Ливердьи 28 июля 1965 г.. План имел огромный успех как «провокация против капиталистической частной собственности» и «монстра-автомашины», но потерпел фиаско в качестве социального эксперимента. Полиция, ужаснувшись самой мысли о том, что общественную собственность можно вот так просто оставлять на улицах, стала конфисковывать любой велосипед, который находила без присмотра и не на замке.

Прово приобрели скандальную известность среди голландских медиков после того, как один из лидеров движения, Барт Хугес, сделал себе трепанацию, то есть просверлил дырку у себя в черепе. Хугес полагал, что теперь его мозговые оболочки смогут расширяться за счет полученного дополнительного пространства, увеличивая тем самым объем крови — а значит, и кислорода, — который может находиться в его мозгу в любой конкретный момент времени. Результат, утверждал Хугес, аналогичен расширенному состоянию сознания, которое достигается во время занятий йогой или при приеме LSD, но в его случае благоприятный эффект будет сохраняться всю жизнь.

Международная известность пришла к прово в марте 1966 г., когда они взорвали дымовую бомбу во время свадебной процессии принцессы Беатрикс и принца Клауса вон Амсбурга. Голландские копы тут же отреагировали зверскими избиениями демонстрантов-антимонархистов. Однако на местных выборах, состоявшихся три недели спустя, население Амстердама продемонстрировало свою поддержку праведному делу прово, избрав одного из представителей движения в муниципальный совет. После чего стало ясно, что голландские власти непременно поставят радикальную деятельность прово себе на службу, и что это лишь вопрос времени. Весной 1967 г. движение самораспустилось.

В это самое время в Берлине бывший ситуационист и член группы «Шпур» Дитер Кунцельман принимал участие в создании «Коммуны 1». «Коммуна» возникла в марте шестьдесят седьмого, и именно ее члены были первыми, кто привнес в консервативную немецкую среду акции в стиле «фрик» и политические хэппенинги. В награду за свои усилия коммунары были исключены из немецкого SDS (Социалистического германского союза студентов). Но гнев, с которым на их деятельность реагировали традиционалисты как слева, так и справа, только увеличивал их авторитет в глазах многих молодых парней и девчонок. Очень скоро они стали кумирами учащихся школ по обе стороны Берлинской стены. «Коммуна ужасов», как ее называла немецкая пресса, была настоящим рассадником политической и культурной агитации. Именно в «Коммуне» — или благодаря встречам с ее членами и сторонниками — радикализировались взгляды будущих террористов, таких, как Бомми Бауман из «Движения 2 июня». Одно из самых знаменитых выступлений «Коммуны» на политической арене последовало за пожаром в брюссельском универмаге. Была выпущена листовка под заголовком «Когда же запылают универмаги в Берлине? »:

«...Наши бельгийские друзья наконец-то придумали классный способ, как реально вовлечь местную публику в те сладострастные дела, что творятся во Вьетнаме. Они поджигают универмаг. 300 сытых обывателей, 300 их поистине захватывающих жизней — и Брюссель превращается в Ханой. Теперь никому из тех, кто читает утреннюю газету за роскошным завтраком, не надо больше лить слезы о многострадальном народе Вьетнама — достаточно пойти в отдел «Одежда» универмагов «Ка-Де-Ве», «Херти», «Вулвортс», «Бика» или «Неккерман» и аккуратненько зажечь сигаретку в примерочной кабине...»