Александр Никонов - Кризисы в истории цивилизаций

Гувер полагал, что банки чересчур придирчивы и медленны. Они все изучают чего-то – будет ли данная затея выгодной или нет… А чего там изучать? Действовать надо! Людям нужна работа! Социальная ответственность бизнеса должна быть, понимаете? А они только денег хотят себе заработать, совсем о людях не думают!…

Надо ли объяснять, почему подобные финансовые потоки сТали рассадником коррупции? Потому что там, где нет личного интереса, а есть забота обо всем обществе сразу и ни о ком конкретно, всегда торжествует преступность. Тем паче что «экономическая ЧК» не отчитывалась перед конгрессом о том, куда уходили деньги. Малина!

Если говорить вкратце, политика Гувера была целиком социалистическая, ибо ее принцип сводился к следующему: финансировать плохих работников за счет хороших.

В общем, экономика стремительно неслась вниз, а гуве- ровское правительство ее туда мощно подталкивало. И к концу гуверовского срока в обществе созрело мнение, что президент и его команда делают что-то не то! Поэтому в 1932 году Франклин Рузвельт и выиграл выборы. Нелюбовь к Гуверу была такой, что автостопщики на американских дорогах держали шуточные плакаты «Подвези, а то проголосую за Гувера!». На этой волне Рузвельт выдвинул свою кандидатуру, и лозунги его были абсолютно антисоциалистическими. Он обещал:

– немедленное снижение госрасходов и сокращение штата бесчисленных бюрократов, расплодившихся при Гувере,

– бездефицитный бюджет,

– отмену поддержки сельского хозяйства, из-за которой цены на продукты держались высокими,

– поддержку золотого обеспечения доллара (антиинфляционная мера).

Но, увы, – ни одно из этих обещаний Рузвельт не выполнил! Объявить проще, чем сделать. Рузвельт тоже был невеликим экономистом. Он попал в «клеши» ситуации и в лапы уже существующей и присосавшейся к денежным потокам бюрократии. И потому продолжил начатую Гувером самоубийственную политику. И даже усилил ее!… Если с гуверов- скими новшествами экономика еще худо-бедно справлялась, то рузвельтовщина вела ее прямиком к катастрофе.

Несмотря на гуверовское торможение, экономика постепенно выползала из кризиса, и к 1933 году наметилось крохотное оживление. Несмотря на старания Гувера затормозить падение зарплат, по факту они все-таки падали, потому что таково было требование экономики. Капиталистам стало легче находить рабочие руки, чтобы рискнуть и «замутить» новое предприятие.

Кризис на тот момент достиг дна, и началось оживление; зарплаты стали понемногу расти и к середине года выросли аж на треть. Люди начали постепенно покупать, оживляя торговлю и производство, чему способствовало кризисное падение цен на все товары. Вслед за спросом начали расти и цены – после достижения дна они к середине года выросли в среднем на четверть.

И вот в этот момент новый президент Рузвельт подписывает закон «О восстановлении национальной промышленности». Этот закон увеличивал бюджетные вливания еще на три с лишним миллиарда долларов, их планировалось потратить на общественные работы. А кроме того, закон предусматривал подавление мелкого и среднего бизнеса в угоду крупному.

Крупный бизнес, избавившись от внешних конкурентов путем повышения таможенных тарифов, теперь взялся за конкурентов внутренних. Авторы закона, давно мечтавшие ввести в экономику «плановое начало» по советскому и социалистическо-муссолиниевскому типу, на сей раз регламентировали буквально все – цены, количество рабочих мест, уровень рентабельности, производственные площади, часы работы. Регламентация была проведена на таком уровне, чтобы заведомо вымести из бизнеса мелкие компании, не способные этим требованиям удовлетворять. И это, как и в СССР, естественным образом привело к появлению черного рынка.

В экономике окончательно восторжествовал отраслевой принцип: вся она по-госплановски четко была разбита на отрасли и подотрасли. Были даже установлены планы по производству продукции. А профсоюзы, со своей стороны, добились введения максимальной продолжительности недели, что также не могло способствовать выходу страны из кризиса, поскольку блокировало и флегматизировало рынок труда.

Возрождение экономики начинается с капилляров, снизу, из самой глубины экономического тела – как лечение диабета. Но живые экономические капилляры (наличие которых как раз и характеризуется гибкостью рабочего времени и согласием поработать подольше за меньшую сумму) были заблокированы.

Происходило дальнейшее наращивание бюрократического аппарата – ведь если есть «Госплан», значит, должны быть и «планировщики». Если есть «руководящая линия», значит, должны быть и «обкомы»! И они появились. Причем во множестве. Чтобы проводить в жизни «решения партии», был создан особый аппарат – Администрация национального восстановления (АНВ). Это был весьма странный орган, типа экономического НКВД, который сам принимал подзаконные акты, сам расследовал дела об их нарушении, сам принимал решения о закрытии компаний, наказании виновных и сам же отправлял их в тюрьму.

Да-да, именно в тюрьму! Людей арестовывали и швыряли за решетку по совершенно ничтожному поводу. Могли оштрафовать и посадить, например, за то, что портной взялся пошить костюм на пару долларов дешевле, чем предписывали нормативы.

Вооруженные штурмовики АНВ проводили ночные рейды, взламывали двери частных предприятий, чтобы проверить – не ведется ли там незаконная работа по производству каких-либо товаров или услуг. Это была самая настоящая экономическая гражданская война – война социалистов против своего народа, которому штурмовики запрещали работать.

Между прочим, сами эти парни в кожанках неплохо зарабатывали! Если учитель средней школы получал тогда без малого 100 долларов, то начинающий чиновник АНВ – 125, а чиновник АНВ средней руки – более 400 долларов (при средней зарплате по стране в 117 долларов). Молодые выпускники школ эпохи рузвельтовщины мечтали выучиться в университете и стать чиновником АНВ. Число этих чиновников росло, как на дрожжах: в некоторые периоды их количество увеличивалось на 80-100 человек в сутки!

А ведь Рузвельт создал не только АНВ, но и огромное количество министерств и госкорпораций по всей стране. Их заполнили мириады чиновников, которые финансировались из денег налогоплательщиков так же, как и при Гувере – совершенно бесконтрольно. Порой в эти госкорпорации, которые неизвестно чем занимались, переводились огромные деньги – вплоть до миллиарда долларов на корпорацию. Удивительно ли, что за время правления Рузвельта госдолг США вырос более чем в два раза и к 1940 году достиг отметки в 43 миллиарда?

Кто же противостоял этому нашествию революционно- экономического правосознания? Суды. Те самые американские суды, которые по сию пору еще остаются оплотом старых республиканских традиций, оплотом закона. Между экономическими комиссарами и судами началась целая война: суды оправдывали и освобождали из тюрем незаконно брошенных туда частных предпринимателей. Кончилось тем, что 27 мая 1935 года Верховный суд США единогласно признал АНВ неконституционной организацией. Но до той поры «юные рузвельтовцы» изрядно поизгалялись над страной. Именно они задавили начавшийся было экономический рост, о котором говорилось выше. В результате промышленное производство снова упало на четверть, начала расти безработица.