Анатолий Левандовский - Первый среди Равных

В состав Комитета вошли Россиньоль, Массар, Фион, Жермен и Гризель.

Им были переданы все материалы — инструкции, планы и прочие документы, относящиеся к восстанию.

Военный комитет не стал откладывать дела в долгий ящик.

На следующий же день, собравшись у Рейса на улице Монблан, он приступил к работе и уже 15 флореаля (4 мая) смог сообщить Тайной директории о первых результатах своих трудов.

Докладывал Жермен, взявший на себя роль связного между военными и главными заговорщиками.

Жермен сообщил о разных вариантах начальных действий, которые были предложены в ходе обсуждений. Два из них особенно выделялись своей необычностью. Первое, позабавившее членов Тайной директории, сводилось к тому, чтобы использовать роялистов, враждебных правительству, снабдив их оружием и сделав как бы пробойной силой восстания. Второе, на первый взгляд более серьёзное, выдвинутое офицерами бывшего Полицейского легиона Пешем и Стевом, сводилось к следующему. Офицеры-патриоты предлагали ближайшей ночью убить членов Директории; акция эта облегчалась тем, что один из офицеров находился в правительственной охране; успешное покушение могло стать сигналом к восстанию.

Тайная директория отвергла оба проекта, как слишком авантюрные; не приняла она и других предложений Военного комитета.

Отложить выступление пришлось и по другой причине: оказалось, что будущие повстанцы не обеспечены порохом, на приобретение которого требовалось время.

Наконец, было и ещё одно обстоятельство, выявившееся из того же доклада Жермена.

Россиньоль и Фион, которые с некоторых пор заняли такое важное место среди заговорщиков, были связаны тесными узами с многими якобинцами, бывшими членами Конвента, которые, образовав на развалинах «комитета Амара» свой новый Комитет, действовали самостоятельно и готовили заговор с целью восстановления демократического Конвента и конституции 1793 года.

Бабёф и его товарищи, относившиеся очень сдержанно к прежним монтаньярам, поскольку большая часть их, некогда активно участвуя в перевороте 9 термидора, была повинна в гибели робеспьеристов, не собирались координировать с ними своих действий.

Однако требования Россиньоля и Фиона, желавших объединения, нельзя было сбросить со счетов, тем более что на том же настаивал и депутат Друэ, пользовавшийся широкой популярностью в Париже и в эти дни примкнувший к «Заговору Равных».

Тайная директория согласилась на переговоры.

Они протекали не очень гладко. Однако благодаря гибкому поведению Амара и бывшего члена Комитета общественного спасения Робера Ленде монтаньяры пошли на все условия Равных, и соединение обеих групп заговорщиков состоялось.

Оно произошло 18 флореаля (7 мая).

К этому времени нетерпение рядовых заговорщиков настолько усилилось, что в тот же день руководители сочли необходимым обратиться к агентам и их помощникам со следующим призывом:

«Мы вынуждены сообщить вам, что, рассмотрев находящиеся в нашем распоряжении средства, считаем их всё ещё недостаточными, и это заставляет нас сдерживать патриотический порыв, могущий привести к гибели демократов; ужасные уроки жерминаля и прериаля должны быть всегда перед глазами республиканцев…»

Одновременно, чтобы закрепить только что заключенный союз, окончательно договориться по всем спорным вопросам и полностью согласовать предстоящие действия с принципами, было решено созвать на следующий день более представительное совещание, на которое члены Тайной директории пригласили участников Военного комитета и Комитета монтаньяров.

Совещание состоялось 19 флореаля (8 мая) на квартире депутата Друэ, неподалеку от площади Пик.

Оно произвело такое неизгладимое впечатление на автора биографии Бабёфа, что он даже запомнил точное время его продолжительности: с 8 часов 30 минут до 10 часов 45 минут вечера.

Из числа членов Тайной директории на совещании присутствовали Бабёф, Буонарроти, Дарте; с ними вместе явился верный Дидье. От Военного комитета прибыли Россиньоль, Фион, Массар и Гризель. Комитет монтаньяров был представлен Ленде, Рикором, Леньело и Жавогом.

Совещание 19 флореаля отличалось от всех предыдущих.

Всеми владело чувство уверенности. Последние колебания и сомнения отпали.

Враги режима плутократии и тирании, друзья Равенства, составили наконец нерушимую семью. Они знали, что сделали всё, что можно было сделать, что весь народ идёт за ними, что победа у них в руках.

Утверждают, будто есть предчувствие беды, которое может предостеречь и спасти.

Чепуха. Нет такого предчувствия.

Не было его и 19 флореаля.

Не было ни у кого.

Это Лоран помнит твёрдо.

Первым выступил Буонарроти.

— Вспомните ваши клятвы, — говорил он, — вспомните бедствия, вызванные забвением принципов, которые вы клялись скрепить своей кровью. Настало время сдержать ваши обязательства; надо вступить в борьбу. Торжество благороднейшего дела, свобода французского народа, доверие, оказываемое народом вам, ярость его врагов и ваша собственная безопасность настоятельно вменяют вам это в обязанность. Никогда не было более законного заговора, дело идёт не о том, чтобы выбрать новых повелителей; никто из нас не стремится к богатству или власти; предатели заставляют нас взяться за оружие; только во имя права на существование, во имя свободы и счастья наших сограждан тайно собранная нами армия освободителей ждёт лишь нашего сигнала, чтобы обрушиться на горстку тиранов, угнетающих народ.

Всё до сих пор было в оцепенении. После бесплодной для нас победы над роялистами 13 вандемьера аристократия не встречала никаких препятствий; большое число демократов, утративших веру в завоевание свободы, пошли на мировую с гнусными олигархами, упившимися кровью ваших друзей.

Наш призыв возродил надежду, вновь появилась былая энергия; благодаря неутомимому рвению стольких мужественных республиканцев теряющий терпение народ уже во всеуслышание требует сигнала к битве.

Нам известны все достойные люди; бесчестные трепещут. В назначенный вами день оружие, которое тирания напрасно старается у вас отнять, окажется в руках наших братьев. Вы пожелали, чтобы подготовляемая нами революция была завершена и чтобы народу не приходилось больше довольствоваться отвлечённой свободой и смехотворным равенством. Фактическое и законное равенство — вот то великое свойство, которым должно отличаться ваше возвышенное начинание от всех предшествовавших ему.

Все трудности преодолены; любовь к отечеству объединила нас. Условия, подписанные людьми, представлявшими прежде нацию, и единодушно принятые положения «Акта о восстании» возвестят народу и гарантируют ему правоту и полезность его восстания.