Олег Гусев - Дракон с копытами дьявола

«Император Канси (1662–1723), происходивший из чужой Маньчжурской династии, учреждением высоких учёных экзаменов степени Бо-сюе и Хун-цзы, заставил всех старых учёных, то есть интеллигенцию, попасть в сети Маньчжурского дома, служить ему. Но умные головы среди них, видя, что интеллигенция не может хранить национального дела, — обратились к нижним слоям общества, к народу, к бездомным людям на реках, озёрах, дорогах. Они собрали этот народ, организовали его по кучкам (ячейкам) и таким образом позволили сохраниться духу китайского национализма. А потому что эти Тайные общества состояли из самых простых людей и говорили на языке, на котором даже не умели говорить воспитанные и образованные люди, их работа по распространению революционных учений не привлекала ничьего внимания.

Эти старики, уцелевшие от Минской династии, выказали глубокое понимание вещей, знание людей в этом способе хранения народного идеала. Так, богатые люди, хранящие свои сокровища в стальных ящиках, видя грабителей, уже врывающихся в дом, боятся, что стальные ящики будут взломаны в первую же минуту и поэтому прячут свои сокровища в такие места, о которых трудно догадаться, что там могут быть драгоценные вещи, в самую отвратительную грязь.

Подобно этому и люди времён Минской династии, желая сохранить национальное сокровище Китая, спрятали его в самые низшие и грубые слои народа…» («Сан Мин Цзюй И», английский текст, стр. 59).

И народные массы Китая сохранили завет Минской культуры — бороться с иностранцами на троне, бороться против маньчжур. Во время Тайпинов завет этот выступил снова на первый план, обострённый ещё тем, что Маньчжурская династия позволила творить на китайской земле.

Китай всё время бурлил против маньчжуров, а т. к. иностранцы, снюхавшись с маньчжурами, защищали Маньчжурскую династию, Китай в XIX столетии вставал и против иностранцев. Таков в общих чертах был «ответ Китая».

После отказа от трона царя Цянь-луна (1736–1796) противоманьчжурские тайные общества развили настолько свою деятельность, что в первой половине XIX века в Китае было свыше нескольких десятков разного рода восстаний. Эти отдельные ручейки в конце концов слились в одну мощную реку Тайпинского восстания, хлынувшего в 1850 г. из провинции Гуанси.

В его причинах, несомненно, есть противоиностранные элементы. Так, «Английский журнал» в августе 1850 г. пишет:

«Недовольство разлито по всему Китаю, все хотят реформ. Вождь мятежников, принявший титул генералиссимуса, прямо говорит, что их цель — сбросить Маньчжурскую династию как иностранную и посадить другую — чисто китайского происхождения. Всюду по стране работают тайные общества, а число клубов выросло бесконечно».

Так точно рисуют положение в стране французские монахи, работавшие в Китае…после того, как был подписан в Нанкине «договор» 1842 г. и кантонский губернатор Ци-инь пошёл на быстрое сближение с иностранцами, по всей провинции Гуандун появились тысячи разных плакатов и листовок, которые резко осуждали такую политику. Один из этих документов гласил:

«Наши людоеды — маньчжурские мандарины — договорились с разбойниками англичанами и разрешают им делать всё, что те ни пожелают. В продолжении последних пяти лет наш народ терпит сплошное унижение. За эти пять лет много китайцев убито, брошено в реку, а их гробы — брюхо рыб. А наши мандарины, словно не видят этого, потому что они смотрят на иностранных дьяволов как на богов. Китайцы для них не дороже, чем собачье мясо, жизнь китайца, как волосок с головы. Они держат царя в неведении о том, что происходит. Тысячи китайцев полны ненависти к ним до мозга костей, и изливают своё горе, сходясь вместе и обсуждая своё положение…».

«Китаец во время своих восстаний хуже дикого зверя, он не щадит ни женщин, ни детей, ни имущества иностранцев. Для предупреждения таких восстаний, для борьбы с ними нужно, прежде всего, ВЫЖИГАТЬ КАЗЁННОЕ имущество в китайских городах, как это мы делали в Ханькоу и в других местах. Нужно для этого в каждом порту иметь нашу канонерку и сразу же при начале восстания бомбардировать с неё китайский ямынь… Кроме того, если захватить заложниками на канонерку пару крупных китайских чиновников, то восстание сразу же прекращается»… (см. словарь… слово… (пропуск в рукописи. — Ред.). Интересно отметить, что в последнем издании 1926 г. эта тирада восстания уже выброшена. Имеется она лишь в издании 1903 г.

Миссионеры много писали про то, что китайцы распускали про них много вздорных слухов, вроде «вырывания глаз» и приписывали всё это китайской злонамеренности. Но… это просто литературная метафора. Китайцы считали своих обращенных в христианство китайцев «ослеплёнными» вполне искренне, потому что у них не в почёте религиозный фанатизм, который обнаруживали подчас новообращённые христианские прозелиты. Также дело обстоит и с «оскоплением»: по-китайски «оскопление» в литературном языке передавалось как «оставление семьи», что очень характерно именно для китайца, почитателя рода, семьи как его реакция на оставление семьи монашествующими христианами.

Восстания против христианских миссионеров в Китае становятся всё чаще и чаще, они отмечаются в 1782, 1786,1870, 1872 гг.

Несомненно, что причина этой перманентной трагедии китайского народа — присутствие в Китае массы грубых и невежественных миссионеров, в то время как в Европе живёт и ширится освободительная мысль, в Китай западными государствами экспортируются люди, которые проповедуют просто невежественные вещи. Христианство к этому времени уже закончило давно свою культурную миссию в Европе, и в Китай оно импортировалось, как на дальние рынки импортируются залежалые, немодные и неходкие дома товары.

Старались и миссионеры объяснить эти восстания тем, что они проповедуют «слово божие» чуть ли не дикарям; а т. к. пресса в Европе была к их услугам, то они создали повсюду для китайцев репутацию грубого и невежественного народа. Это вызывало симпатию к страдающим миссионерам в их странах, и страны эти усердно поддерживали на «просветительных» постах в Шанхае людей, которые бы у себя дома занимали спокойно место каких-нибудь клерков в банках третьей руки. И масса миссионеров упорно держалась за удобную, спокойную, комфортабельную, лёгкую в общем жизнь в Китае под защитой канонерок, всё увеличивая сведения о числе «крещённых» ими «язычников».

Но гнев Китая рос и рос, и когда газета «Норе Чайна Гералд» задала вопрос ряду миссионеров о причинах столь частых восстаний в Китае, то миссионер Друммонд в номере «Норе Чайна Гералд» от 27 мая 1890 г. ответил так:

«Причина в том, что Северный и Центральный Китай очень разочарованы в иностранцах и в их действиях, и всюду возникает множество тайных обществ.