Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2
- Название:Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2000
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 краткое содержание
Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
С точки зрения управления это вполне логичный шаг. В других руках и других мозгах он мог бы стать благотворным для страны. Но тут Лужков вспоминает как извел 33 московский района, заменив их 10 префектурами. Вроде тоже положительное действие в целях совершенствования управления. Только за этой внешней стороной, есть еще и истинное содержание — не совершенствование, а слом всей машины управления с целью рассадить по доходным местам своих людей и установить фактическую личную диктатуру. Вот и для России предлагается «укрупнить» субъекты федерации, а по сути — ликвидировать любое народное представительство, как это сделано в Москве. Иначе говоря — воспроизвести номенклатурную систему в самом отвратительно ее виде. Потом на ее месте вырастут, как в Москве, новые ступеньки номенклатурной иерархии — московским (лужковским) 130 райончикам найдется соответствие и на просторах России.
Стоит ли говорить, что лужковская схема государственного управления чудовищно неэффективна, с точки зрения экономики, предельно антидемократична, да еще лишена и всех преимуществ жесткой диктаторской власти, особенно эффективной в ситуации кризиса для преодоления этого кризиса. Не будучи круглым дураком, Лужков пропагандировал бред, имея целью обмануть, протащить под благовидным предлогом и прикрытием патриотической лексики предельно либеральную схему, уничтожающую последние остатки государственности. Распространяя свой способ правления на Россию, он стремился распространить на нее и все прелести московской экономики — повязанной Западом и насквозь коррумпированной.
Соответственным образом строит Лужков и свои представления о формировании системы власти. Он ее видит примерно так. Самоуправляющиеся сообщества делегируют более высокому уровню власти те полномочия, которое хотят. Причем не навсегда, а до тех пор, пока это выгодно. Это называется системой корпоративного интереса. (А на самом деле — всего лишь грубо перелицованная теория "общественного договора", попытки внедрения которой хорошо видны в плачевном состоянии современной России.) К этой системе примыкает принцип функционирования власти, изобретенный Лужковым, — принцип конкурентного платного служения. Мол, тогда власть не рассматривает общество как источник доходов, а всего лишь находится на службе, на которую ее нанимает общество. Попытки внедрения такого понимания власти мы видим вместе с результатами в условиях коммунистического правления, измучившего страну застоем, а потом уступившего ее по сходной цене наглым и жестоким разбойникам.
Вместе два принципа, изобретенные Лужковым, создают гремучую смесь, призванную взорвать мозги запутавшегося в своих пристрастиях избирателя. Он должен узнать здесь и нечто демократическое, и нечто патриотическое одновременно, а значит — поддержать Лужкова, который, якобы, будет находиться на службе в условиях конкуренции с другими чиновниками. Дудки! При Лужкове никогда и никакой конкуренции не возникало! Ни в экономике, ни в политике.
Кончено все эти теоретические измышления московского бюрократа — бред чистой воды. Но бред вполне осознанный. Лужков осознает, что невежество становится в его руках оружием борьбы за охмурение избирателя и обман политической элиты. Тут Лужкову, пожалуй, нет равных.
Чтобы закрыть тему — картинка, достойная пера. Это Лужков-изобретатель — о чем мы поминали выше. На международной выставке он представил какое-то колесико неясного назначения, объявил себя автором и тут же получил премию. Только между делом мы узнали, что колесико мэр изобрел в составе "большого творческого коллектива". Ну и еще. Лужков, как оказалось, изобрел и круглый улей. Ему невдомек, что медовые колоды испокон века делались круглыми. Теперь, правда, лужковский улей сделан из пластика и пенопласта. Вероятно, за производство этой пропахшей фенолом продукции фирма-изготовитель щедро отблагодарит московского мэра. И за пирожки-расстегаи, которые каждая толковая хозяйка умеет печь, тоже кто-то глубоко поклонился Лужкову. И в карман тоже не забыл конвертик положить.
Выдать свои гнусные изобретения в качестве рецепта спасения — это высший пилотаж! Доказать рабам, что они абсолютно свободы — блестящий ход номенклатурного пройдохи! Не зря многие академии домогаются членства у них московского мэра. Такой талант пропадает…
А вот еще — свеженькое. Образца 1999 года. Когда мэр метил в президенты. И надо было ему показать что-то «свеженькое» — чтоб народ понял и восхитился, признал за своего. Ельцин показывал с ноги ботинки «Скороход» и раз проехался в троллейбусе. А Лужков стал лекции читать — в народном духе. И рассказики пописывать — в том же духе.
Лужков-писатель — это неисчерпаемый кладезь для того, чтобы раздеть эту персону, оборвать с нее фиговы листочки и показать публике действительную натуру.
Наверное самое важное его признание — блатной образ мысли, который будущий московский градоначальник впитал в своем детском дворе. В его память врубились «понятия» воровской среды — до такой степени, что сам того не ведая, Лужков всегда и жил по этим понятием.
Вот в своих воспоминаниях о студенческой работе в одной башкирской «зоне» Лужков передает воровскую «феню». Неподготовленный читатель с трудом уловит смысл, которым сам Юрий Михайлович просто упивается. Он пишет, что с детства "понимал блатнячок", но сокрушается, что все это — "отдельные слова, а не умение думать на жаргоне". Для нас, сирых, блатное сочинение-изложение бесед с тюремным паханом — и есть проявление определенного мировоззрения, "умение думать на жаргоне" и даже желание так думать.
Лужков лишь в конце рассказа пытается ставить себя в оппозицию блатной среде. Но это только в той части, где он говорит о методах теле-войны против его персоны в 1999 году. Все это он объявляет партийно-блатной коалицией против него. А до этого в словах пахана (который на Лужкова произвел вовсе не отталкивающее впечатление), он видел альтернативу режиму, где нет истинной свободы. И отлито это в неслучайную в устах Лужкова фразу, запавшую ему в душу от пахана: "вор — дело фартовое. Тут не бабки важны, философия".
Вот где была смущена душа Лужкова, вот где затаилась страсть к не связанному ничем произволу: "воры не идут ни на какой сговор с властями, не участвуют в социальной жизни, не признают государственной и партийной машины. Они держат свое сообщество, отгораживаясь правилами и запретами, жаргоном и ритуалами. Они существуют как бы в параллельном мире, в другой системе координат, со своим кодексом чести и «правильными» понятиями".
Этот нигилизм врос в сознание предперестроечной номенклатуры: "Бог устроил мир не по вашим законам, а "по понятиям"". Потому и рухнул закон, а за ним — страна.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: