Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2

Дошло дело до того, что один из избранников в раздражении в суд иск подал на помощника Генерального прокурора, что опять в своем ответе все переврал. Тоже зря беспокоился. Три месяца заявление в суде лежало. Наконец, ответ пришел. Писал судья, что не так народный избранник свои претензии изложил, и поэтому его бумага оставлена без движения.

А тут как раз государственный переворот случился. Все градоначальники, полицмейстеры да опричники, прокуроры да судьи на местах остались, а вот народных избранников поганой метлой прогнали. И за дело — нечего писать — бумагу марать, да государственным людям мешать работать!

Современная история

Случилось это дело опять же в столице.

Решил чиновник по прозвищу Типыч за государственный счет свою контору подремонтировать и на современный лад обустроить. Подчиненных всех уволил, выхлопотал у градоначальника пару миллиардов, витражи заморские заказал, да в подрядчики маленькую строительную артель принял. Знамо дело, из строительных расходов кое-что себе на обзаведение у артели отжимал. Но все как-то мало ему этого казалось. Решил он казенные средства придержать и пустить в оборот на стороне. Тут доходы пошли такие, что прежняя служба и в десятой доле принести не могла! Да беда — артельщики взбунтовались, не захотели даром работать. Стали договор подписанный Типычу подсовывать, да стращать штрафами. Пришлось приструнить мужиков — выставить за ворота, отняв инструмент и запасы строительные. Да еще нажаловался на артельщиков Типыч по начальству: мол, моду взяли денег вперед просить, а работать не хотят.

Начальство Типыча поддержало, усмотрев у артельщиков бунтовщические настроения, и решило, что артельный инструмент должен в залоге быть, покуда не рассчитаются артельщики с Типычем по его же правилам. Так и сказали артельщикам, что правды пришли искать, да законами и договорами потрясать.

Артельщики, что на Типыча, да на казну горбатились, приуныли — с казенными службами не поспоришь! Решили таки для очистки совести пожаловаться в прокуратуру. Благо дело, в столице вся история приключилась — недалече от ока государева. Отнесли челобитную помощнику прокурора, что невдалеке от типычевой конторы располагался. Помощник челобитную принял, сделал печальное лицо и приказал ждать результатов.

Артельщики в надежде вернуть свой инструмент, да строительные запасы вывезти, приободрились и ждали безропотно две недели. Решили все-таки разузнать о результатах. А в канцелярии им и говорят: “Да вы, грамотеи, не в ту прокуратуру сунулись! Мы уж давно вашу челобитную через столичный департамент на другой конец города переслали”.

“Что ж, — решили мастеровые, — похоже полагается еще подождать”. Подождали еще две недели — опять ничего. Не отдает Типыч инструмент и строительные запасы — и точка, а прокурор никак не объявляется. Решили на другом конце города разузнать у другого прокурора, как же дела обстоят с их челобитной. А в канцелярии им и говорят: “Да вы поначалу в столичном департаменте в канцелярии свою бумагу разыщите!” Забеспокоились артельщики, решили отыскать челобитную в столичном департаменте. К одному столоначальнику сунулись, к другому — нет их бумаги, хоть криком кричи! А тут еще Типыч наседает: “Будете жаловаться — разорю, по миру пущу, да упеку куда следует!” Да еще строительные запасы артельные начал Типыч на ремонт своей конторы расходовать, да артельные ящики с инструментом взламывать, по своим людям раздавать.

Плохо дело, решили мужики, и новую челобитную — уже на другой конец города понесли. Тамошний прокурор им посочувствовал, бумагу взял с печальным лицом и приказал ждать результатов. И до того похож этот прокурор оказался на прежнего помощника прокурора, который вблизи типычевой конторы располагался, хоть и другого полу был, что поняли артельщики — пропало их имущество. Оказалось, что у столичных прокуроров Типыч в стороне дреманного ока удобно устроился, да и недреманное око у этих чиновников слезиться стало — даже пустяков не видит. Плюнули артельщики в сердцах и разошлись кто куда: одни вилы точить, другие на печи отлеживаться. Покуда очи прокуроров, да очи самого государя дреманностью одолеваются, не впрок артельщикам жилы из себя тянуть.

Ну а через несколько лет с Типычем случилось страшное. Вконец запутали его начальство, да разбойники. Посмотрел Типыч в очередной раз на финансовые бумаги, задумался, снял со стены ружье, приставил к сердцу и спустил курок. Контора его так и осталась недоделанной, деньги казенные исчезли без следа.

Жил-был мальчик Боя (по неподтвержденной версии — Беня). Решил он стать ученым. Учась в лесотехническом институте и будучи неглупым малым, решил он заняться проблемами автоматизированных систем управления. Никто не знал что это такое, зато, говорили, дело очень модное. Вот и взялся за него Боря, поскольку в чем-нибудь другом преуспеть не надеялся.

В дальнейшем модная работа была дополнена большой общественной страдой в Совете молодых ученых и специалистов, где можно было делать карьеру независимо от ученых достижений.

По мере погружения в общественные дела, оказалось, что наука Боре как-то существенным образом “пофигу”, а влечет его процесс человеческий — интрига, которую можно было плести, завивая судьбы людей в узелки, добиваясь того, чего не добьешься постижением научных истин. Инженер человеческих душ — вот профессия, которая оказалась Бориным призваньем.

Постепенно наука отошла для Бори на второй план, а на первый вышла борьба за признание особой значимости полученных Борей в общем-то рядовых результатов. Тут и помогли наплетенные повсюду узелки, а также международные связи, которые положены были для заведения молодым ученым, которых Боря с некоторых пор стал курировать.

Постепенно Боря становился профессионалом — творцом в области человеческих отношений. Он понял, что и без всякой науки его признают специалистом во всем, если просто быть немного развязнее — фамильярно хлопать корифеев науки по плечу, говорить им “ты” на людях — среди тех, кто действительно имел авторитет мире науки. Боря, будучи рядовым мэнээсом, со стороны смотрелся близким приятелем со всяким профессорами и докторам, а также научными начальниками. Он научился превращать мнимые связи в реальные, мнимую влиятельность в действительную. Потом это сильно помогло Боре в бизнесе.

Боря все больше совершенствовал свой демонизм, нарочно подменяя результаты своих достижений презентацией. По его настоятельным просьбам, сопровождаемым легкими гипнотическими сеансами, друзья и коллеги по работе ездили по разным учреждениям, собирая хвалебные отзывы о Бориной работе. В какой-то момент сотрудники института, в котором работал Боря, почувствовали, что он — не простой ученый. Это произошло когда Боря вернулся из короткого путешествия в Венецию, за которое выложил полугодовую зарплату. А в тот период такая поездка была не только слишком дорогим удовольствием, но и немыслимым делом, с точки зрения разнообразных технических препятствий. С тех пор некоторые проницательные люди стали сторониться Бори.