Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2

На этот раз снова сработала команда Чубайса, то ли подстроившая Лебедю западню заранее, то ли воспользовавшись его простоватостью. Объектом провокации на сей раз стали телохранители Ельцина — Коржаков с Барсуковым. Им подкинули информацию о том, что из Белого дома в коробке из-под компьютера некие лица будут выносить полмиллиона долларов неучтенных средств. Взяв их с поличным можно будет уличить команду Чубайса в сокрытии этих средств в личных целях и вновь занять доминирующее положение у сапог хозяина.

Служба безопасности Коржакова заглотила крючок. Вечером 19 июня были задержаны Сергей Лисовский — продюсер избирательной кампании Ельцина, и Аркадий Евстафьев — бессменный помощник Чубайса.

Имя первого из них так или иначе связывали с коррупцией на телевидении и убийством Владислава Листьева. Второй был известен лишь в узком кругу лиц как создатель роликов, посвященных ваучерам, и еще как "рука Чубайса" в средствах массовой информации. Он уже однажды был использован в качестве подсадной утки, которую поймала охрана В.Полеванова, сменившего по протекции все того же Коржакова на посту председателя Госкомимущества все того же Чубайса. Полеванова тогда выставили мракобесом, как теперь самого Коржакова, и быстро отправили на покой.

Коржаков попался на простейшую уловку. О неучтенных средствах Ельцину, похоже, было известно. Они предназначались для программы "Голосуй, а то проиграешь!", в которой корифеи эстрады выступали якобы совершенно бесплатно, проявляя к Ельцину число платонические чувства. На самом деле “творческая интеллигенция” получала “черным налом” за каждый совместный концерт по расценкам бенефиса. Деньги мошенническим путем изымались из казны с участием первого замминистра финансов Г.Кузнецова, который был “кассиром” штаба Ельцина.

В этой истории маразматического президента подменяла его супруга, которая до смерти запугала шефа ФСБ М.Барсукова, потом по телефону обрабатывала вступившего в игру Лебедя (отказавшись позвать к телефону супруга). Мелькнул в этой истории и выкормыш московской демократии Е.Савостьянов, сменивший кабинет начальника московского ФСБ (шапка была не по Сеньке, уровень которого — прораб) на кабинет зама Чубайса. Этот первым начал трясти коржаковских подчиненных с целью выяснить, на кого эта команда насобирала компромат.

После разоблачения Коржакова и его соратников в махинациях с целью срыва избирательной кампании Ельцина (а чуть ранее — в склонности к силовым решениям проблем политического противостояния), Чубайс выступил на пресс-конференции в поддержку Ельцина, ни сном, ни духом не знающего обо всей этой интриге. Общественное мнение было готово к роли, приписанной Лебедю Чубайсом, предшествующей историей с ГКЧП-3, от которой генерал начал открещиваться. Чубайс такой трактовке развиться не дал, хотя сам все время трусил и боялся, что Ельцин может переиграть все его планы.

Таким образом, Чубайс решил главную проблему выборов. Вместо того, чтобы стать объектом публичной показательной экзекуции, он сам примерным образом наказал своих противников. Именно они замахнулись на демократию, именно Лебедь остановил этот замах. Так Чубайс нейтрализовал сценарий предвыборной кампании, по которому нацеленный на борьбу с коррупцией Лебедь должен был арестовать (или наказать как-то иначе) как раз Чубайса, известного каждому своими воровскими ваучерами.

Последнее как раз дало бы голоса Ельцину во втором туре за счет дополнительного всплеска популярности Лебедя. Вместо этого Чубайс убедил президента в том, что логичнее и полезнее для целей избирательной кампании разгромить антидемократическую фракцию в своем окружении. А заодно «опустил» Лебедя, развенчав образ неподкупного генерала в глазах избирателей. В действительности все это на выборах не давало никаких преимуществ, ибо постельничих ненавидели лишь "окончательные демократы", коих в России — ничтожные доли процента. Зато существенным образом меняло судьбу самого Чубайса.

Спасенная Лебедем демократическая общественность запомнит как страшный для номенклатуры генерал превратился в ощипанного гуся, вляпавшись в дурную историю. После всего этого надо потратить не один месяц (если не год), чтобы отмыться и вновь приобрести горделивую осанку.

Есть подозрение, что Лебедь вляпался в союз с номенклатурой все-таки не во время выборов, а гораздо раньше. Об этом свидетельствует такой фрагмент интервью в «Правде-5» (№ 16, 1996).

Корр.:"В Москве существует своего рода Бермудский треугольник: мэр Лужков, «Мост-банк» и газета "Московский комсомолец". На вашем столе лежит книга "Мятеж номенклатуры", где целая глава посвящена мэру. Почитав ее, лишний раз убеждаешься, что Лужков и Черномырдин делают одно дело, что никакой национальной буржуазии нет и не может быть, как нет и национального капитала. И вот пресс-конференция Скокова и Лебедя, которую ведет главный редактор «МК». Похоже, что могущественный треугольник превратится даже не в четырехугольник, а…"

Лебедь:"Мне бы не хотелось, чтобы вы натягивали эту шкурку на кисель. Я поясню что произошло, а потом судите, что к чему. Книга, которую вы назвали, действительно, лежит на моем столе. Вообще на нем много чего лежит, что приходится читать, изучать. При всем при этом, я пока не готов рассуждать о наличии треугольника и о моем к нему отношении.

По поводу пресс-конференции и того, что треугольник во что-то там превратился… Создалась достаточно странная коллизия. Была оговорена пресс-конференция в Доме журналистов. Предполагалось, что вести ее будет Дмитрий Рогозин, который умеет это делать. Когда приехали на место, нас встретил главный редактор «МК» Павел Гусев. Лично у меня к нему вражды нет. Прошли в зал, и Гусев занял место во главе стола, сам, без согласования взяв на себя роль ведущего. Не скандалить же перед десятками телекамер!"

Если в сентябре 1995 Лебедь был наивен, то в июле 1996 — далеко нет. Полистав книгу "Мятеж номенклатуры", он знал на что идет, когда объединял свои усилия с мэром Москвы в борьбе с преступностью. Лишь крутой оборот событий в Чечне вынудил Лебедя организовывать совместные патрули милиции с бандитами не в Москве, а в Грозном.

Лужков в своих высказываниях по поводу Лебедя был откровеннее и, в каком-то смысле (весьма условном), честнее. Чувствуя в Лебеде соперника, московский мэр уцепился за его промах в Чечне и постоянно ненавязчиво напоминал публике об этом промахе.

Например так, внешне миролюбиво Лужков говорил о поступке Лебедя: "Первый несоответствующий интересам России шаг был сделан Лебедем, подписавшим Хасавюртовские соглашения, в которых нетрудно прочитать заявку на выход Чечни из состава России, на ее государственную независимость. Потом это было поддержано Черномырдиным и Чубайсом, и с тех пор в Чечне пошло укрепление власти сепаратистов, боевиков. Они стали вести себя как победители." (АиФ, № 51, 1996).