Андрей Савельев - Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1

Исторический опыт предупреждает: повторять «демократия», «свобода», «правда», «согласие» бессмысленно. Жонглирование понятиями без раскрытия их смысла в реальных условиях, сложившихся здесь и сейчас, именно для того и придумано, чтобы "наводить тень на плетень". Пока мы будем играть в бирюльки, номенклатура окончательно монополизирует рыночные механизмы. ОНИ обеспечат себе экономическую свободу, а МЫ сами напялим себе на шею ярмо, упиваясь своей просвещенностью по части экономических доктрин.

Вот слова Наполеона, которые Иван Бунин не случайно приводит в своих дневниках: "Что сделало революцию? Честолюбие. Что положило ей конец? Тоже честолюбие. И каким прекрасным предлогом дурачить толпу была для нас всех свобода!". Дурачить толпу продолжают и сейчас.

Для того, чтобы очнуться от гипнотических чар ельциноидных «мальчиков», начитавшихся экономических букварей до размягчения мозгов, стоит привести также несколько цитат от столпов западной экономической мысли и понять, что этими чарами нас стремились не убедить, а попросту надуть. Продолжим наши примеры, опирающиеся на радикал-либеральные авторитеты и показывающие, насколько далеко зашло всенародное надувательство.

Крупнейший финансист, общественный деятель и большой друг российских либералов Джордж Сорос в своей книжке "Советская система: к открытому обществу" определяет коренным недостатком в представлении о свободной рыночной системе убеждение в том, что если системе не мешать, то она сама прекрасно справится со всеми проблемами. Сорос, сделав Россию полигоном для своих гуманитарных инициатив, сумасшедшим не сделался. Он понимал (и использовал это понимание), что само по себе преследование частного интереса не приводит к созданию жизнеспособных систем, а принцип выживания сильнейшего оставил все свои положительные качества еще в XIX-м веке. Наши радикал-либералы этого понять не смогли. Российская и американская номенклатура за это им весьма благодарны.

Словами другого авторитета образованной публики — Генри Форда — можно прокомментировать результативность сегодняшних российских реформ в создании инфраструктуры рынка: "Спекуляция с готовыми продуктами не имеет ничего общего с бизнесом — она означает не больше и не меньше, как более пристойный вид воровства, не поддающийся искоренению путем законодательства". Именно такое воровство нам преподнесли как замечательный успех политики Ельцина-Гайдара.

А вот выдержка из работы Людвига Эрхарда, чудом (вовсе не набором элементарных решений!) сотворившим экономическую реформу в ФРГ: "Избитой экономической истиной является то, что каждый участник экономических отношений может рассчитывать на благополучие лишь в том случае, если и другой участник будет преуспевать. С нищими бизнес не делается". Российская номенклатура доказала: наш бизнес не только можно, но и нужно делать с нищими. Только нищие в данном случае воспринимаются не как партнеры, а как источник обогащения, как неизбежные жертвы реформ. Если раньше им (хотя бы чисто формально) принадлежала вся страна, то в условиях либерального предпринимательства им должны принадлежать только нищенские льготы!

Наконец, вот что писал Макс Вебер в "Протестантской этике и духе капитализма": "…Стремление к наживе, к наибольшей денежной выгоде само по себе не имеет ничего общего с капитализмом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, …чиновников — взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей публичных домов и нищих… Капитализм безусловно тождествен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности… Ориентированная на товарный рынок, а не на политическую борьбу или иррациональную спекуляцию, рациональная организация предприятия — … особенность западного капитализма". Наши реформаторы ни действующих капиталистических предприятий не сумели создать, ни ввести стремление к наживе в свои разумные рамки — за стены частного предприятия.

Так может хватит считать разорение всего населения России благотворным лекарством от рецидивов коммунизма? Выходит ведь, что нам просто подсовывали дикий Запад вместо цивилизации, склоняя одновременно к отказу от национальных ценностей и стратегических интересов собственного государства.

Презрение к опыту человечества (мы здесь даже не стали расширять набор авторитетов за рамки либеральной идеи), подмена его дешевым суррогатом своего убогого, школярского понимания государственных и экономических проблем, ведут к неизбежному краху. Провал не пугает только «либеральных» реформаторов. Их не пугает этот позор в глазах всего человечества. Их пугает только отстранение от власти.

Воистину безумцы, они не ведали что творили, кому служили, что превращали в пепел! Зато номенклатура отлично видела и видит свои выгоды в деятельности этих безумцев.

РОССИЙСКИЕ НАПОЛЕОНЧИКИ

Российские «наполеончики» — это еще не клинический тип некрофилии. Правда, отдельные симптомы бывают хотя и временным, но ярким показателем того, что с их психикой порой не все ладно.

Вот, например, В. Жириновский. Такой шумный, потеющий перед телекамерами… Без него российскую историю конца ХХ века уже не представишь. А все выглядит словно карикатура на ослабевшего умом под грузом лет Бориса Ельцина — и статью, и категоричностью, и бессвязностью мыслей Жириновский напоминает лидера российских реформ. Такой же хаос в голове: и путч ГКЧП поддержал, и путч ельцинистов вместе с их Конституцией и договор об общественном согласии с «ельцинистами» подписал, и образ «крутого» оппозиционера принял…

Посылает Жириновскому вызов никому не известный председатель Партии большинства. Вызов не куда-нибудь, а на татами — помериться силами как мужчина с мужчиной. Жириновскому бы презрительно промолчать на эту глупость… Он же отвечает на вызов скороговоркой о готовности только к политическим боям. "Трусит, что ли?" — на такое злорадное недоумение и рассчитан был вызов. Жириновский подвоха не заметил.

Вот Жириновский на парламентской трибуне. Кто-то из демократов орет из зала что-то непотребное. Жириновскому бы съязвить, осмеять оппонента, а он орет в ответ: "Молчать, когда я говорю!" В другой раз он вопит из зала на председателя ФСК, стоящего на трибуне, и получает в ответ холодное: "Встретимся в суде". Получается, что перед нами упражняется в ужимках клоун, кукла, которую всегда можно дернуть за ниточку раздраженного нерва, и она снова вызовет смех в зале. Публике кукла нравится, но только до поры до времени.

Вот тип другого наполеончика — К. Боровой. Это уже что-то очень похожее на Гайдара. Был когда-то у Борового успех — создал он, поймав Фортуну за хвост, Российскую товарно-сырьевую биржу. Это было не так уж трудно: никаких запретов — "твори, выдумывай, пробуй"! И вот на всю последующую жизнь захлебнулся Боровой этим успехом. Он даже книжку "Цена свободы" написал — о себе вдохновенно и восторженно. Главная мысль книжки состоит в том, что таланты из РТСБ, руководимые Боровым, без труда могли бы взять на себя управление всей Россией — только дай! Автор даже не заметил, что на новый лад скопировал у большевиков миф о кухарке, управляющей государством. А еще книга была посвящена Свободе. Такой очень своеобразной «Свободе»…