Андрей Савельев - Черная книга Чеченской войны

Гражданином России таким образом стал, например, Алишер Сайпуллаев — туркмен, активный участник боевых действий против федеральных войск в составе незаконного вооруженного формирования “Джамаата”, преподаватель в диверсионной школе Хаттаба. Другой “гражданин” — подданный Саудовской Аравии Абдурахман Али, ставший по паспорту Тимихановым Абду-рахманом Алиевичем, чеченцем. Получив российский паспорт аналогичным образом, некий Хамзалла, араб, подданный Королевства Саудовская Аравия использовал его в качестве прикрытия своих связей с известным террористом Усамой бен Ладеном и Хаттабом, именуясь по паспорту Ибрагимовым Хамзатом Магомедовичем, чеченцем из Гудермеса (“Труд”, 13 мая 1999).

Войсковые операции, которые провела российская армия на территории Чечни с сентября 1999, позволили выявить истинные масштабы участия иностранных граждан в чеченских бандформированиях. В руки российских правоохранительных органов попали документы, свидетельствующие, что Россия стала объектом агрессии со стороны международного терроризма — сотни и даже тысячи наемников со всех концов света стекались в Чечню, проходили военную подготовку и участвовали в боевых действиях против российской армии.

В то время, когда Россия вела тяжелые бои в Чечне, освобождала иностранных заложников, уничтожала боевиков международных террористических организаций, Запад принимал чеченских эмиссаров:

С.Бешаев, “вице-председатель чеченского парламента” в ноябре 1999 с другими “парламентариями” посетил Литву, Латвию., Норвегию, Польшу и Эстонию, затем в декабре 1999 имел встречу в Будапеште с депутатом венгерского парламента, а в январе 2000 в Австрии был принят в постпредстве ОБСЕ и австрийском парламенте. В феврале 2000 он посетил Вашингтон, где был принят в Госдепартаменте США.

И.Ахмадов, “министр иностранных дел ЧР” в ноябре 1999 побывал на сессии Европарламента в Страсбурге по приглашению “зеленых”, затем поехал в Чехию, где был принят в МИДе и в парламенте. Аналогичный прием ему и другим чеченским “парламентариям” был оказан в Итали, Бельгии, Нидерландах и Франции. В январе 2000 И.Ахмадов был в США и миел встречи с сотрудниками Госдепа, а также в клубе Ассоциации журналистов, аккредитованных при штаб-квартире ООН. Затем по приглашению организации “Германо-кавказское общество” он посетил Берлин, где ему была устроена встреча с уполномоченным МИД ФРГ по правам человека и гуманитарным вопросам Г.Поппе, а также организована специальная пресс-конференция.

М.Удугов, “министр печати и информации” и содержатель личного “зиндана” в ноябре 1999 с целой делегацией побывал в Стамбуле во время саммита ОБСЕ, а в декабре в Тбилиси встречался с эмиссаром Усамы бен Ладена.

А.Идигов “председатель комитета по иностранным делам” в ноябре 1999 был в Страсбурге, в декабре — в Лондоне, в январе 2000 — снова в Страсбурге

С.-Э. Ибрагимов “представитель чеченского международного комитета по правам человека” с коллегами по приглашению “зеленых” побывал в Женеве, где выступил в Ассоциации журналистов ООН.

У. Фезаули, представлиель Масхадова, в декабре 1999 был принят в МИД Финляндии во время саммита ЕС в Хельсинки и провел пресс-конференцию.

З.Яндарбиев, один из идеологов шариатских судов, ближайший сподвижник Дудаева и “спецпредставитель” Масхадова в ноябре 1999 проехался по странам Ближнего Востока, встретился с Генеральным секретарем Всемирной Исламской Лиги А.Обейдом и в Исламском Банке Развития, а в январе 2000 побывал в Кандагаре, где договорился с талибами об “установлении дипломатических отношений” и открытии “посольства” Чечни в Кабуле.

Уровень приема чеченских эмиссаров подтверждает вывод о том, что целый ряд иностранных государств, предъявляющих претензии России о нарушении прав человека, в действительности обеспокоены тем, чтобы руками бандформирований вынуждать Россию к изменению ее внешней политики. Именно поэтому доверенные лица лидера преступного режима с почетом принимаются на самом высоком уровне на Западе и в ряде арабских государств.

Претензии, предъявленные России с началом контртеррористической операции в Чечне в августе 1999 состоят в следующем:

непропорциональное применение военной силы;

нанесение ударов по мирным населенным пунктам;

отказ от переговорного процесса при разрешении конфликта;

запрет на свободный выезд с территории Чечни;

недопущение в Чечню международных наблюдателей.

Все эти претензии выдвинуты без достаточного знания обстановки в Чечне и в зоне боевых действий, либо с использованием заведомо искаженной информации.

Вопрос о пропорциональности применения военной силы сам по себе носит абстрактный характер, поскольку представления о “достаточности” могут изменяться в зависимости от реальных условий. Национальные интересы России состоят в том, чтобы применить военную силу в таких объемах и с такой интенсивностью, чтобы с минимальными потерями и в сжатые сроки восстановить суверенитет над территорией, захваченной бандформированиями, восстановить на этой территории элементарный порядок и обеспечить защиту граждан от произвола и насилия. Превышение разумного предела применения силы при такой постановке общей задачи российских войск в Чечне может быть связано только с затруднением процесса добровольного отказа боевиков от сопротивления. Между тем, таких затруднений в Чечне не наблюдалось. Напротив, добровольно сложившим оружие решениями российского правительства и парламента гарантировалась амнистия.

Нанесение ударов по мирным населенным пунктам является в целом безосновательной претензией, хотя нельзя исключить и факты случайного обстрела. Такого рода факты, тем не менее, для российской стороны не являлись проявлением какой-либо систематической установки. Напротив, в целом ряде случаев в результате переговоров с представителями мирного населения населенные пункты занимались российскими военными без штурма, гражданам удавалось уговорить боевиков оставить тот или иной населенный пункт без боя. При этом российские власти делают все возможное для скорейшего возвращения к мирной жизни населения Чечни и вынужденных переселенцев, нормализации социально-экономической обстановки, восстановлению инфраструктуры республики, обеспечению прав граждан.

Указанные обстоятельства опровергают также представление о том, что российская сторона отказывалась от переговоров. Переговорный процесс шел непрерывно. Тем не менее, в опыт предшествующего периода показа, что представители правительства Масхадова на могут быть стороной в переговорах о мирном урегулировании. Масхадов и его окружение не контролировали действия боевиков на территории Чечни и не могли выступать от их имени. Более того, Масхадов и его окружение были связаны с целым рядом преступлений и обстановкой террора на территории Чечни. Именно в связи с этим стороной для переговоров избирались представители мирного населения конкретных населенных пунктов.