Виталий Овчаров - Дагестанское Досье

Рассказывает подполковник Валерий Черников:

У нас, как всегда, слишком много командиров и начальников. Количество генералов и полковников превосходит количество ротных и взводных. И каждый считает себя «спецом», каждый старается «уточнить», «внести», «усилить». По-моему, воевать и командовать должны реальные боевые командиры. И чем меньше у них за спиной будет таких «советников» и «прикомандированных», тем больше будет порядка и тем выше эффективность.

Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий — командующий 58-й армией:

Я поинтересовался у Геннадия Трошева: кто же здесь будет всем управлять? Учитывая армейский принцип единоначалия, вопрос этот был законным. Трошев ответил, что на меня в любой момент может прийти указ Президента России о переводе к новому месту службы, поэтому управление на Ботлихском направлении будет возложено на Булгакова, я же буду руководить войсками непосредственно в самом Ботлихе.

А вот что пишет сам Трошев:

…группировка подчинена генерал-полковнику Голубеву (МВД) и все доклады идут к нему.

Но вот беда: командующий ВА генерал Ефименко таких авторитетов не знает. Для него царь и бог — главком ВВС. Выяснилось это 7 августа, когда Ефименко была поставлена задача (начальником Генштаба, между прочим!) заминировать с воздуха возможные пути отхода боевиков в Чечню. Приказ выполнен не был. Когда возмущенный Трошев позвонил Ефименко и потребовал объяснений, тот выдавил что-то насчет плохой погоды, а потом вдруг заявил, что будет выполнять задачу только по письменному приказу Главкома ВВС. Пришлось срочно связываться с заместителем Главкома ВВС генералом Михайловым…

И так — во всем. Милицейские чины в Дагестане смотрели в рот Магомедову, Овчинников слушался Рушайло, Трошев подчинялся то Квашнину, то Казанцеву. В самый разгар боевых действий сменилась верхушка 58-й армии: на место Сидякина сел Шаманов. Объединенная группировка войск всем своим видом живо напоминала армию Революционной Испании. Видя такое дело, андийские ополченцы решили уподобиться анархистам и выбрали своих атаманов — то есть полевых командиров, — среди которых были и омоновские офицеры, и кандидаты наук.

В первые дни в Ботлихе командовал неизвестно кто — то ли Булгаков, то ли Сидякин. Но вскоре Булгаков оттеснил Сидякина, который к тому времени получил назначение в Уральский округ… В то же время на самого Булгакова со всех сторон сыпались приказы — Трошева из Ростова, Казанцева из Махачкалы, Квашнина из Москвы. А тут еще промелькнула информация, что за операцию отвечает генерал МВД Голубев… Только к 14 августа эта муть начала постепенно оседать. Командующим Объединенной группировки войск стал Казанцев со штабом в Махачкале, а 16-го в Ботлих прибыл Шаманов, назначенный на должность командующего 58-й армии.

Вспоминает лейтенант Михаил Миненков:

— Товарищ лейтенант, вас вызывают! — выпалил посыльный.

В штабной палатке стояли три генерала.

— Сынок, видишь эту высоту? — устало спросил один, указывая на карте отметку 2041 метра. — На ней около двухсот «духов». Твой взвод должен выбить их оттуда, занять высоту и удерживать ее.

— Но у меня только четырнадцать человек…

— А ты боевиков огнем своих БМП и из подствольников подавишь, — словно ничего не слыша, продолжали генералы. — В общем, действуй, лейтенант!

Три (!) генерала отдают приказ командиру подразделения из 14 человек. Причем, приказ бредовый. К счастью, боевиков на высоте не было. Ни двухсот, ни даже одного. Миненков начал подозревать, что ему с бойцами устроили «прогулку». И в самом деле, через несколько часов пришлось стратегическую высоту бросить: новосибирские десантники под «Ослиным ухом» попали в отчаянное положение — надо было выручать…

При таком количестве генералов — жди наград, примета верная. Звезды и ордена посыпались как из рога изобилия. [26] За полтора месяца боев в Дагестан Золотую звезду получили 161 человек — почти столько же, сколько за 10 лет войны в Афганистане. Ведь награды не только отличали одних, но и покрывали других… В чем, например, заключается мужество горящего заживо вертолетчика? Мужества там не было. А было — боль, ужас, шок сослуживцев, слезы родных… И тем не менее, летчику посмертно присуждают Орден Мужества — чтобы лишних вопросов не задавали.

На награды в Ботлихе не скупились. Скупились на другое.

Александр Бабакин, корреспондент:

Мне невольно вспомнился август 1999 года. Штурм десантниками высоты Ослиное ухо в Дагестане. Только что вышедший из боя полуоглохший капитан — командир роты — сердито кричал, что его едва обученное подразделение бросили на эту проклятую высоту под пулеметы и огонь снайперов. Тогда еще не платили боевых, и капитан в сердцах сказал, что они под пули идут за 55 рублей суточных, а в Косово живут припеваючи за тысячу баксов в месяц. И тогда же он добавил, что если вернется живой, то уволится к чертовой матери из такой армии. А поблизости от командирской палатки на земле сидели его солдаты и слушали…

Приказ о назначении боевых пришелся на 25 августа. Конечно, офицеры и солдаты повеселели. Тогда они еще не знали, что просто так ничего не дается — и деньги в первую очередь. Впереди еще будет распоряжение начальника Генштаба от 16 апреля 2001 года? 180/3/313, «запрещающее утверждать приказы на выплату военнослужащим денежного вознаграждения за фактическое участие в боевых действиях». Впереди — отписки, сиденья под кабинетами, хождения по судам, шумные пикеты у штаба СКВО в Ростове-на-Дону…

Полным ходом из штабов шла утечка информации. Иногда это приводило к казусам, как например 8 августа, когда Басаев побоялся идти на «два батальона» в Ботлихе, но чаще имело тяжелые последствия. Например, экстремисты поименно знали наших летчиков, не были для них секретом и позывные нашей авиации. Боевики выходили прямо на летчиков Ил-76 и угрожали жечь их «стингерами» на подлете к Махачкале. Раздавались угрозы и в адрес самих летчиков. Экипаж одного из таких «транспортников», подвергшийся давлению со стороны боевиков, долго не хотел подниматься в небо, а поднявшись, вернулся с полпути в Таганрог.

Кто первым первым поставил этот диагноз — неизвестно. Но сравнение получилось удачным, и его начали тиражировать все кому не лень. А с раковой опухолью известно что делают — вырезают. Тогда, в августе 1999-го нашлось немало хирургов, готовых встать у операционного стола. Да вот только забыли, что болезнь-то предпочтительнее лечить терапевтическими методами… Крови меньше. Более того: доктора поначалу бодренько говорили, мол все нормально, пациент скорее жив, чем мертв; это потом, когда приперло, схватились за ножи.