Павел Карабущенко - Элитология Платона

Как утверждал Р.Декарт, верно направить свой разум можно через чтение хороших книг, т. е. беседой с их авторами — наиболее достойными людьми прошлых веков, беседой, в которой авторы раскрывают лучшие из своих мыслей. [324]Следовательно, наилучшими педагогами являются книги, а точнее персонифицированные умы великих людей. Поэтому элитопедагогика занимается изучением генезиса гениальной личности, т. е. процессом ее самовоспитания.

Уже пифагорейцы поняли, что без специального воспитания человеку нельзя заниматься философией. И они создали такое элитарное учебное заведение — создали свой знаменитый Орден, через структуру которого довелось пройти и юному Платону (Диоген Лаэртский. III,6). Но еще раньше в самих Афинах, еще задолго до создания своей Академии, Платон встретился с понятием, которое отражало суть такого элитарного образования — еще у себя на родине будущий академик прошел через калокагатийное образование, которое и определило всю его дальнейшую элитопедагогику.

« Калокагатия». Идеал совершенного человека издавна воспевался древнегреческими поэтами и писателями. Еще поэтесса Сапфо (VII в. до н. э.) писала: «Кто прекрасен (calos) — одно лишь нам радует зрение; кто же хорош (agathos) — сам собой и прекрасным покажется», подразумевая силу внутренней, духовной красоты человека, без которой внешняя телесная красота бессмысленна и бессодержательна. Гармония внешнего и внутреннего не означала скучного однообразия прописных добродетелей. Наоборот, разные и как будто противоречащие друг другу свойства характера или интересы человека только и создавали истинную гармонию. Недаром Гераклит писал, что «скрытая гармония сильнее явной», а «расходящееся сходится, и из различных типов образуется прекраснейшая гармония, и все возникает через борьбу». В борьбе чувств и страстей, привязанностей и пристрастий вырабатывался в конце концов тот мудро уравновешенный человек, что заслужил, по словам поэта Симонида Кеосского, название tetragonos («четырехугольного»), у которого равномерно развиты все способности. Единодушное утверждение гармонического человека выразил и Фалес, сказав: «Мера — наилучшее». Добиться этой великолепной соразмерности можно только усердным воспитанием и закалкой, ибо, по словам одного из легендарных семи мудрецов, Питтака, «благородным (esthlos) быть нелегко» (Диоген Лаэртский. I,76).

Граждане Афин, города, славного своими демократическими традициями, ценили калокагатию, доступную каждому свободнорожденному человеку, и видели ее образец в Солоне, Перикле или Софокле, который писал трагедии, выступал в театре, пел, танцевал, был хорошим музыкантом и даже (правда, не очень удачливым) военачальником, стратегом. Более того, «калагатия» становится даже самоназвание афинской аристократии, [325]что заставляет нас считать эту систему образования уже элитарной, т. е. особо популярной среди афинской знати. Она могла быть доступна и для представителей демоса, но речь, очевидно, шла о полном прохождении «программы» калагатийного образования, которое могло быть доступно уже немногим.

Платон получил всестороннее воспитание, которое соответствовало представлениям классической античности о совершенном, идеальном человеке, т. е. так называемой калокагатии. «Прекрасный» (calos) и «хороший» (agathos) человек должен был соединить в себе физическую красоту безупречного тела и внутреннее, нравственное благородство. Достигнуть такой «калокагатийности» можно было упражнениями, образованием и воспитанием с малых лет. Калокагатия — идеал, к которому стремился свободнорожденный человек, готовый стоять на страже интересов родного города, защищать его с оружием в руках, соблюдать его законы и прославлять его своими делами.

Платон с детства воспитывался в духе прославленной греками калокагатийной гармонии, не уступая ни предкам, ни современникам. Он брал уроки у лучших учителей. Грамоту ему преподавал известный Дионисий, музыку — Дракон, ученик Дамона (обучавшего самого Перикла), и Метелл из Агригента, гимнастику — борец Аристон из Аргоса. Считают, что этот выдающийся борец дал своему ученику Аристоклу, названному так по имени деда с отцовской стороны, имя Платон то ли за его широкую грудь и мощное сложение, то ли за широкий лоб (греч. platys — широкий, широкоплечий, platos — ширина, platoo — делаю широким) (Диоген Лаэртский. III,4–5). Так исчез Аристокл — сын Аристона, и в историю вошел Платон. Юноша занимался живописью и научился понимать то великолепие красок, которым прославятся его будущие произведения. Он сочинял трагедии, изящные эпиграммы, возвышенные дифирамбы в честь Диониса, с именем которого связывали происхождение трагедии, и пел, хотя не отличался сильным голосом. Особенно он любил комиков Аристофана и Софрона, что дало повод и ему самому сочинять комедии, учась у своих любимцев правдивому изображению действующих лиц. Подобные занятия ничуть не мешали Платону, как говорят, участвовать в качестве борца в Истмийских общегреческих играх и даже получать там награду. [326]

Идеал калокагатии, как неразрывного единства прекрасного внешнего облика человека и его хорошей внутренней сущности, с течением времени менялся. Постепенно все большее значение приобретала внутренняя красота. Так Сократ, внешне безобразный, оказывается тем не менее «калокагатийным» человеком (Алкивид II.138а-139с). Историческое развитие термина «калокагатия» было уже детально раскрыто А.Ф.Лосевым, [327]и мы считаем его достаточным для нашего понимания платоновской элитопедагогики.

« Элитопедагогика Платона». Касаясь вопроса воспитания, которому вся Античность уделяет достаточно пристальное внимание, мы должны, в первую очередь, обратить внимание читателя на то, кого предлагали древние философы воспитывать по предложенной ими идеальной схеме («учебному плану»). Платон, а вслед за ним и все остальные именитые знатоки античной «педагогики» (Аристотель, Зенон, Цицерон, Сенека и многие другие, а практически все знаменитые философы того времени занимались частной преподавательской деятельностью), считали, что их совершенная система образования не подходит для массового тиражирования, а может быть пригодна только для представителей высших классов, т. е. для тех, кто может получить «высшее образование» в крупных философских центрах, как, например, те же самые Афины. Через это сами прошли все выше названные философы, и, по-видимому, полагали, что это самый наилучший путь познания (т. е. совершенствования сознания).

Что касается самого Платона, то, деля свое идеальное общество на «классы», он провозглашает вторым основным условием этого государства создание системы общественного воспитания граждан, а точнее — двух высших «классов». Эта система общественного воспитания тщательно им разработана и регламентирована в «Государстве» (535с — 541b), причем она распространяется у него и на женщин, правда, добавляет он, на «тех женщин, у которых есть на это природные способности» (Там же,540с).