Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6304 ( № 2 2011)

– новостные передачи, как правило, ограничены конфессиональными темами, зачастую освещают действия лишь высоких иерархов;

– слишком много проповедей, нравоучений и назидательности, причём, как правило, подающихся несколько скучно;

– передачи и программы строятся не от «противного», а от «позитивного», хотя зачастую восприятие зрителя построено наоборот;

– трансляции цензурируются, однако, как правило, отсутствует сам источник цензуры, «высший цензор» лишь подразумевается, оценка продукции заменяется самоцензурой, ещё более сильной, нежели самоцензура на светском ТВ или любая политическая, идеологическая и общегосударственная цензура.

К этому можно было и ещё многое добавить. Но и сказанного пока достаточно, чтобы поразмыслить. Пусть тема интересует лишь те самые 1–3%. Но ведь в реальности это… несколько миллионов зрелых граждан. «Не так уж и мало!» – как сказали бы в унисон светский телепродюсер или миссионер-проповедник – ловцы человеческих душ.

Константин КОВАЛЁВ-СЛУЧЕВСКИЙ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

ТелевЕдение

Как это было

ТЕЛЕСКАНДАЛ

В результате перемен на 5 канале (на должность гендиректора ОАО «ТРК «Петербург» назначен бывший заместитель руководителя дирекции информационных программ Первого канала Алексей Бродский) закрыт московский офис. Прекращены съёмки «Программы передач», «Картины маслом» и «Суда времени», вызвавшего огромный интерес среди тех, кого волнует история страны, а главное – её будущее. Один из ведущих этой программы Николай Сванидзе уже высказывался в СМИ по поводу завершения «Суда», предоставляем слово главному, на наш взгляд, его герою – Сергею КУРГИНЯНУ.

Мне приходилось много говорить о программе «Суд времени» и с профессионалами, изучающими общественные процессы, и с далёкими от общественных наук политически активными гражданами. И те, и другие рассуждают примерно так.

Первое – «Суд времени», безусловно, является крупным идеологическим событием. А раз так, то…

Второе – крупное идеологическое событие не может не привлекать внимание Кремля. Кремль не может быть безразличен к такому событию. А значит, он к нему небезразличен. А раз так, то…

Третье – небезразличие может быть негативным и порождать один тип действий (закрытие программы «Суд времени»). Или позитивным и порождать другой тип действий (те или иные формы возврата к советским ценностям и формам политического устройства).

Казалось бы, всё логично, однако… Крупные идеологические события волнуют общество, профессионалов, изучающих общественные процессы, но не власть. Власть занята другим:

1. Борьбой политических кланов (так называемых кремлёвских башен).

2. Управлением деятельностью крупнейших властных подсистем (Государственная Дума, региональные администрации и так далее).

3. Реагированием на крупные события, имеющие не какое-то там идеологическое, а непосредственно политическое значение (борьба с Лужковым, необходимость разбираться с эксцессами на Манежной площади и так далее).

4. Реагированием на крупные реальные эксцессы (пожары, катастрофы и так далее).

5. Реагированием на конфликты крупных бизнес-интересов, порождающие в том числе и политические последствия.

6. Взращиванием собственных немногочисленных и трудноразворачиваемых проектов (таких, как Сколково).

7. Административно-бюрократической рутиной (организация высочайших поездок и выступлений, их освещение, протокольные мероприятия иного рода и так далее).

Наверное, я многое упустил. Но и этого короткого списка достаточно для того, чтобы понять: власть не интересуется крупными идеологическими событиями. Она их не создаёт, она на них не реагирует. Тем более если речь идёт не об обсуждении нынешних VIP, а о делах давно минувших дней (о каком-то там Сталине, Ленине, Петре Великом, поди ж ты, Цезаре, Александре Невском).

Петька: «Василий Иванович! Белые в лесу!»

Василий Иванович: «Не до грибов, Петька, не до них».

Власти сегодня «не до грибов». Лет пятнадцать назад это, конечно, было не так. И власть могла даже запретить в 1992 году мой спектакль по пьесе М. Булгакова «Пастырь» («Батум»), ибо в нём была идеологически вредная начинка.

Но «таперича не то, что давеча».

Не власть сооружала «Суд времени».

Не власть раскручивала «Суд времени».

И не власть закрывала «Суд времени».

Программу «Суд времени» соорудили топ-менеджеры 5 канала – Н. Никонова и О. Никишина. Руководствовались они при этом соображениями внеидеологическими. А именно – желанием создать высокопривлекательный телепродукт соответствующего жанра. По своим убеждениям это люди, я бы сказал, вменяемо-либеральные. То есть уверенные в том, что дискуссия – это хорошо со всех точек зрения. Что игра в одни ворота – это плохо. Что если какая-то сторона в дискуссии побеждает, то вне зависимости от того, нравится или не нравится позиция этой стороны, победу надо признать. И так далее.

У любого топ-менеджера, делающего программу, есть своё представление о кастинге. То есть выборе ведущих. И жанре. Знаю как режиссёр, что это такое. Убедил себя в том, что нужен такой-то актёр на такую-то роль – и всё. Уже без этого актёра спектакль тебе не мил. Создатели «Суда времени» заложили в этот самый кастинг вашего покорного слугу. И проявили редкостное упорство в достижении желаемого. Это породило определённые последствия. Например, первый судья, который должен был выступать в «Суде времени» (не буду называть его фамилию), оказался для меня по всем параметрам неприемлемым. Его отстранили. А на моё патетическое восклицание: «Ну, скажите, ведь я прав?» – мне сухо ответили: «Дело не в том, правы вы или нет, а в том, что вы нам нужны».

Никакого «эксклюзива» в таком отношении ко мне топ-менеджеров не было и в помине. Топ-менеджеры с глубочайшим уважением относились и к Сванидзе, и к Млечину. И слава богу. Потому что в противном случае работа была бы невозможна, не правда ли?

Сознавая всю остроту ситуации противостояния фактическому тандему Млечин – Сванидзе, я понимал и всю привлекательность этой остроты. Ибо моей задачей было не замазывание конфликта, существующего в нашем обществе, а его вскрытие. То есть предельное обнажение. Вот почему я согласился на подобный расклад. Всё, что меня при этом интересовало, – это степень профессиональной порядочности топ-менеджеров, сделавших мне «странное предложение».

Телевизионная среда отнюдь не состоит только из людей, обладающих этой самой порядочностью. А если бы топ-менеджеры (подчёркиваю, мне на момент согласия абсолютно незнакомые) хотели меня подставить, у них было бы для этого много возможностей. Вообще участие в подобных начинаниях очень напоминает игру одиночки с Системой. Наиболее яркий и известный вариант – игра в казино. В принципе одиночка имеет слишком мало шансов переиграть Систему.