Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6304 ( № 2 2011)

– У вас не возникает ощущения, что здесь смещены центры тяжести: «Троица», которая по идее должна была бы стать эпицентром экспозиции, задвинута почти в угол?

– Я понимаю, почему «Троица» и «Звенигородский чин» занимают одну стену. Это наиболее сохранные и наиболее аутентичные в нашем представлении произведения Рублёва. Но они не попадают в масштаб: «Троица» перестаёт доминировать, ибо произведения эти равнозначны. Если бы её перенесли на другую стену, появилась бы многоцентричность, уравновешивающая «Троицу», «Звенигородский чин» и «Васильевский чин» иконостаса Успенского собора Владимира. К каждой вещи надо было подходить очень индивидуально. Васильевский иконостас прошёл очень трудную реставрацию, и теперь, глядя на него, очень сложно понять, где подлинник, где прописи, где вставки. С помощью соответствующего освещения это можно было проявить. Ведь «чинки» – своего рода летопись существования этих икон, и она тоже важна для их восприятия. Это как старые пластинки с голосом Шаляпина: они скрипят, трещат, но вы понимаете, чей это голос. Тут тоже много «помех», но через все эти «глушители» всё равно пробивается мощная волна.

– Авторство Рублёва документально подтверждено только для «Троицы». Про остальные работы специалисты предпочитают говорить в сослагательном наклонении. Вещей, предположительно принадлежащих кисти Андрея Рублёва, гораздо больше – выставка 1960-го была гораздо масштабнее. Почему же сейчас одни работы на выставку попали, а другие нет?

– Непростой вопрос. Видите ли, в сознании специалистов существуют как бы два Рублёва: идеальный, сфокусировавший в своём творчестве высшие достижения древнерусского искусства, и реально существовавший мастер, о котором сохранилось очень мало достоверных сведений. По поводу того, что принадлежит, а что не принадлежит кругу Рублёва, у специалистов до сих пор идёт весьма нелицеприятная полемика. Идеальный Рублёв – высокая музыка, очищенная от всяких примесей. Реальный – кропотливые исследования источниковедов. Соединение идеального Рублёва с историческим – задача очень тонкая. И надо очень чётко представлять цель выставки: представить идеального Рублёва или очищенного и документированного. Понимаю, какую большую работу провели те, кто готовил выставку, но ощущение некоторого сбоя программы меня не покидает. Видимо, хотели показать чистого Рублёва и потому отгородили его от той среды, которая его породила. Мне кажется, следовало бы очертить более широкий круг, выделив из него Рублёва, чтобы зритель мог проследить эту эволюцию.

– Скромность нынешних юбилейных торжеств связана с переоценкой ценностей, спровоцированной развалом СССР?

– Я бы сформулировал несколько иначе – с изменением той роли, которую культура и традиции занимают сейчас в нашей жизни. Увы, но и то и другое практически утрачено, но связано это отнюдь не только с какими-то конкретными явлениями вроде падения Берлинской стены или перестройки. Утрачена преемственность поколений. Последний слом происходил как раз в 80-е годы, когда ровесники века, носители старой культуры, перестали существовать. Это фундаментальный факт нашей истории. А компенсационные механизмы, которые могли бы приостановить эрозийные процессы в культуре, не работали тогда, не работают и сегодня. Государство этим не занимается. Более того, всё делается для ускорения разрушений. Некогда у нас было около 150 городов, имеющих статус исторических памятников. Сегодня этот список сокращён почти втрое. Ведётся целенаправленная борьба со средой, питающей традиции русского народа, разрушается память поколений и первичных культурных, традиционных ячеек общества. И в этом смысле искусство является тем зеркалом, в котором мы ловим идеальное отражение лица нации. И постоянная музейная экспозиция, и любая выставка – это не просто собранные вместе «вещи». Это особым образом организованное пространство, система зеркал, фокусирующая на зрителя некие культурные явления, делающая их понятными и близкими.

– Творчество Андрея Рублёва считают своего рода квинтэссенцией древнерусской культуры, но сегодня кросс-культурные явления стирают уникальные черты национальных культур.

– Рублёв существует на пересечении многих культур. Это искусство впитало не только традицию Византии, но и Востока, и Западной Европы, всего мира, в котором жила тогдашняя Русь, принимавшая из него то, что ей было нужно для роста. В дореволюционных текстах, когда только происходило открытие Рублёва, очень часто сравнивают его с Фра Анжелико, Симоном Мартинием – великими итальянскими мастерами эпохи раннего Возрождения. Это неслучайно. Существовала некая общая тенденция развития культуры. Другое дело, что в России это не реализовалось в те формы рационального знания, той объективации реального мира, как это происходило в Западной Европе. Но мы можем гордиться тем, что нигде идеал обожествлённой природы человека не был выражен с такой чистотой, как это произошло в творчестве Рублёва.

– Значит, совмещение ценностей, принадлежащих разным культурам, возможно?

– Не только возможно, но и необходимо. Живая культура не может изолировать себя от контактов с другими культурами. Она перерабатывает их достижения, создавая собственную могучую и абсолютно уникальную амальгаму. Этот механизм интерпретаций даёт культуре возможность развиваться и, сохраняя свою аутентичность, быть частью мира. Как только процессы интерпретации замирают, культура костенеет.

– Выставка, посвящённая Андрею Рублёву, подняла новую волну вокруг проблемы передачи РПЦ имущества религиозного назначения.

– Это очень опасное решение. В законе, регулирующем этот процесс, есть подтекст, который не каждый прочитывает. Может, авторы закона ничего подобного и не имели в виду, но объективные механизмы сработали по Черномырдину – хотели как лучше, получилось как всегда. Мы некоторым образом противопоставляем веру культуре, а этого делать нельзя. Вера питает культуру, но культура выводит на уровень национального, мирового достояния те достижения, которые переросли своё первоначальное предназначение. Рублёв – такое же «наше всё», как Пушкин, Чайковский, Достоевский. Глядя на его иконы, понимаешь, где надо искать ответы на вопрос: что такое национальные идеалы. Русь – это не разукрашенные матрёшки, не ложки и не самовары. А вот это чистое тихое целомудренное молчание.

Беседовала Виктория ПЕШКОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Штрих-код

Избранники Клио и страна чудес