Петр Кропоткин - Речи бунтовщика

Только полная экспропріація можетъ удовлетворить всѣхъ страждующихъ и угнетенныхъ. Она должна перейти изъ теоріи въ практику. Но чтобъ уничтожить частную собственность и вернуть все общественное достояніе народу, экспропріація должна быть произведена въ широкихъ размѣрахъ, — иначе ее примутъ за грабежъ, а не за начало соціальной реорганизаціи. Мы бы выказали полное незнаніе историческихъ законовъ, если бы вообразили, что цѣлая страна можетъ сразу стать полемъ дѣятельности для нашихъ опытовъ. Франція, Европа, весь міръ — не могутъ въ одно мгновенье стать анархистами, по мановенію волшебнаго жезла; но безуміе правителей, ихъ высокомѣріе, войны, банкротство, съ одной стороны, и непрерывная пропаганда съ другой, нарушатъ равновѣсіе и вызовутъ взрывы. Наступитъ революція, и намъ надо будетъ дѣйствовать. Сколько разъ уже революціонеры были застигнуты врасплохъ; событія протекали, а они не могли употребить ихъ себѣ на пользу.

Когда наступятъ дни возстанія, — а отъ насъ зависитъ ихъ приближеніе,когда цѣлыя области, когда большіе города съ ихъ пригородами освободятся отъ правителей, мы, слѣдуя начертанной нами программѣ, приступимъ къ дѣлу: орудія производства перейдутъ цѣликомъ въ собственность коммуны, общественное достояніе, захваченное частными лицами, будетъ возвращено своему законному владѣльцу народу, — тогда каждый будетъ получать свою долю, мануфактура и производство будутъ свободно выработывать все необходимое, и общественная жизнь потечетъ съ новой энергіей по новому руслу. Мы должны захватить сады и поля, дающіе намъ съѣстные припасы; амбары и магазины, въ которыхъ хранятся всѣ продукты труда; мастерскія и заводы, доставляющіе намъ матеріи, металлы, предметы первой необходимости и предметы роскоши; средства защиты, желѣзныя дороги и другіе пути сообщенія, позволяющіе намъ обмѣниваться продуктами съ сосѣдними свободными коммунами; мы должны организоваться для самозащиты, — иначе мы обречены на вѣрную гибель, подобно рыбѣ, которая безъ воды задохнется въ морѣ воздуха, окружающемъ ее.

Вспомнимъ грандіозную стачку желѣзнодорожныхъ машинистовъ, вспыхнувшую нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Америкѣ. Почти все общество признавало справедливость ихъ требованій; всѣмъ надоѣла наглость желѣзнодорожныхъ компаній, и публика торжествовала, что служащіе раздѣлаются съ ними какъ слѣдуетъ. Но когда пути сообщенія и локомотивы перешли въ руки рабочихъ, когда желѣзнодорожное сообщеніе было прервано, цѣны на съѣстные припасы и другіе товары удвоились, общественное мнѣніе моментально перемѣнило фронтъ. „Мы предпочитаемъ гнетъ желѣзнодорожныхъ компаній, обворовывающихъ насъ, самоуправству этихъ мерзавцевъ-стачечниковъ, благодаря которымъ мы, пожалуй, скоро умремъ съ голода”! Мы должны помнить это! Инстинкты справедливости толпы, должны быть удовлетворены такъ же, какъ и всѣ ея требованія и нужды.

Недостаточно признавать этотъ принципъ въ теоріи, надо проводить его въ жизни.

Намъ часто говорятъ: „Попробуйте коснуться клочка земли крестьянина, домишка рабочаго, и вы увидите, что они васъ встрѣтятъ съ поднятыми кулаками и съ вилами въ рукахъ!” Прекрасно! Но вѣдь мы уже говорили, что мы не коснемся ни клочка земли крестьянина, ни домишка рабочаго; мы не тронемъ нашихъ лучшихъ друзей, которые, сами того не сознавая, скоро станутъ нашими союзниками. Экспропріація будетъ, конечно, произведена въ ихъ пользу. Мы знаемъ, что существуетъ средній уровень дохода, ниже котораго умираютъ съ голода, выше котораго пользуются нѣкоторымъ излишкомъ. Въ каждомъ городѣ, въ каждой странѣ, этотъ средній уровень различенъ; народный инстинктъ не ошибается; безъ статистическихъ таблицъ, безъ толстыхъ томовъ съ точными данными, народъ сумѣетъ захватить все принадлежащее ему. Въ нашемъ обществѣ незначительное меньшинство завладѣло лучшей частью народнаго достоянія, построило себѣ дворцы, внесло въ банки на свое имя деньги, билеты, всевозможныя цѣнныя бумаги, эти плоды труда всего общества. Все это мы должны забрать въ свои руки, и тогда мы сразу освободимъ несчастнаго крестьянина, умирающаго съ голода на своемъ заложенномъ клочкѣ земли, мелкаго торговца, живущаго въ вѣчномъ страхѣ при мысли о всевозможныхъ стѣсненіяхъ и неизбѣжномъ разореніи, и весь голодный, угнетенный народъ. Въ день экспропріаціи народъ долженъ понять, что отъ него самого зависитъ, остаться-ли свободнымъ или снова впасть въ нищету и вѣчную тревогу. Неужели онъ съ прежней наивностью опять выберетъ временное правительство изъ краснобаевъ и ловкачей? Не будетъ-ли онъ тогда раскаиваться, что замѣнилъ старыхъ правителей новыми? Пусть народъ самъ возьмется за свои дѣла, если онъ хочетъ добиться чего-нибудь; пусть онъ ихъ поручитъ своимъ делегатамъ, если ему нравится быть обманутымъ!

Одного разсудочнаго пониманія мало. Народъ сознаетъ, конечно, что въ его интересахъ жить безъ постоянной тревоги о завтрашнемъ днѣ, не подчиняясь правителямъ; — но этого недостаточно: необходимо, чтобъ измѣнился взглядъ на собственность и соотвѣтствующіе ей принципы нравственности. Надо понять, что всѣ продукты, сбереженія и орудія производства являются плодомъ солидарнаго труда всего народа и принадлежатъ одному собственнику — всему человѣчеству. Надо понять, что частная собственность есть сознательное или безсознательное воровство, присвоеніе общественнаго достоянія, и съ радостью отдать все въ общее пользованіе въ день экспропріаціи. Во время прошлыхъ революцій, когда надо было замѣнить короля старшей линіи королемъ младшей, или въ „лучшей изъ республикъ” поставить однихъ адвокатовъ вмѣсто другихъ, — частная собственность оставалась неприкосновенной и соціальный режимъ не подвергался никакимъ измѣненіямъ. И потому объявленія: „Смерть ворамъ!”, которыя вывѣшивали у входа во дворцы, вполнѣ гармонировали съ господствующей моралью; и если какой-нибудь бѣднякъ рѣшался украсть червонецъ или кусокъ хлѣба, его разстрѣливали въ назиданіе народу.

Достойный представитель національной гвардіи, воплощавшій въ себѣ всю гнусность и торжественность законовъ, изданныхъ хищниками для защиты своей собственности, съ гордостью указывалъ на трупъ, распростертый на ступеняхъ дворца, а товарищи привѣтствовали его, какъ защитника права и закона. Объявленія 1830 и 1848 года не появятся больше на стѣнахъ возставшихъ городовъ. Тамъ, гдѣ все принадлежитъ всѣмъ, — нѣтъ воровства. „Берите все, но не расточайте даромъ, такъ какъ все принадлежитъ вамъ и пригодится вамъ”. Но разрушайте немедленно все, что должно быть уничтожено: бастиліи, тюрьмы, укрѣпленія въ городахъ, зараженные кварталы, гдѣ вы столько времени дышали отравленнымъ воздухомъ. Переселитесь во дворцы и отели, предайте огню тѣ полусгнившія развалины, которыя служили вамъ убѣжищемъ. Инстинктъ разрушенія, столь же естественный и справедливый, какъ и инстинктъ обновленія, найдетъ себѣ широкое поле дѣятельности. Сколько старья придется уничтожить! Сколько новаго создать! Да и не все ли придется передѣлать? дома, города, орудія земледѣлія, орудія производства... — да и само общество должно переродиться!