Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6312 ( № 7 2011)

[?] Сборник «Есть ли будущее у настоящего?».– М.: Типография «Новости», 2010. – 336 с. – 3000 экз.

Спустя двадцать лет после начала реформ писатели, философы и публицисты, многие из которых приветствовали бурные перемены, решили попробовать разобраться, что же в итоге получилось. Авторы вошедших в книгу эссе снова и снова обсуждают болезненные темы века минувшего, пытаются ответить на вопрос, что же такое русская интеллигенция, и констатировать, что от неё сейчас осталось… «Если же мы говорим о застойных годах, – пишет Алексей Симонов, – обнаруживается такое количество «героев сопротивления», что совершенно непонятно, почему эта система не рухнула в разгар застоя… Наступает время трезвых оценок. Процесс осознания понемногу идёт… И я глубоко сомневаюсь, что все сегодняшние признания – не от растерянности, а за привычным «мы» звучит искреннее «я».

[?] Марио Варгас Льоса. Тётушка Хулия и писака/ Пер. с исп. Л. Новиковой. – М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. – 416 с. – (Цвет литературы). – 7000 экз.

Когда неистовый взлёт латиноамериканской прозы являлся ещё не очевидным фактом в истории литературы ХХ века, но самым что ни на есть настоящим, творящимся здесь и сейчас, герой этого романа «был очень молод и жил с дедушкой и бабушкой в белостенном доме на улице Очаран в Мирафлоресе…». Такими словами начинает свою книгу, выдающуюся даже среди прочих его незаурядных сочинений, Марио Варгас Льоса – перуанский прозаик, награждённый в минувшем году Нобелевской премией. Это роман не только о молодом журналисте и его неотразимой родственнице – он о самой сущности творчества, магия которого разлита в повседневности: «Я пишу о жизни, мои произведения связаны с реальностью, как кисть винограда с лозой».

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Литература

Поэзия

Наступление календарной весны в России, увы, не совпадает с показателями термометра. Если от чего и становится теплее, так от приближающегося праздника женщин. Будучи вынуждены пропустить из-за выходных поздравление в срок, мы даже рады это сделать заранее и отдельно. В том смысле, что отдел литературы от души поздравляет всех авторов, относящихся к прекрасному полу, и желает им любви, творчества и признания.

Лунное олово

Наталья ПОПОВА

* * *

Этот войлочный двор забелённый

и рябиновый рой надо мной,

в шелухе отжелтевшего клёна

редких лавочек сломанный строй,

влажных улиц пролёты тугие,

волнорез углового метро –

остановка, шаги верстовые,

побирушки… и тот метроном,

что отсчитывал нашу с тобою

на двоих неспокойную речь.

Это осень и запах алоэ –

право жить и желание слечь.

* * *

Берегись, убаюкаю. В мутном бокале

застоялась заздравная, здравая речь.

Обтекает дыхание, перетекает

в обводные каналы вдоль линии плеч.

Липнет лунное олово к пене прибоя,

припаяло у кромки усталый твой взгляд.

Ночь безродной собакой шагнёт за тобою,

слышно, чьи-то шаги мокрой галькой галдят.

Даже море устало от шума. И ветер

полоснёт по лицу. Ты прикроешь глаза

и представишь, как гнёт тополиные ветви

прямо к окнам моим октябриный азарт.

Как стою у окна в твоей старой рубахе,

за бессильные плечи держусь и смотрю,

как дождём гулкий вечер небрежно распахан.

Я тебя убаюкаю… баю-баю.

ТОЛЬЯТТИ

На берегу застыну…

Ольга ЖУРАВЛЁВА

МОЙ

Этот сине-зелёный твой.

Этот рьяно-багряный, встречный,

Необузданный и живой –

Мой, конечно…

И надмирностью вековой,

Недоступностью безупречной

Режиссируешь непокой –

Мой, конечно…

И, печалясь по пустякам,

Прикрывая глаза устало,

Посвящаю твоим рукам

Этот – алый…

И неведомо почему –

По каким неземным причинам

Предназначенный никому –

Мой мужчина!

* * *

На берегу застыну на бегу,

Над самым краем заслонясь руками –

Не оттого, что плавать не могу,

А потому, что неуютно с вами.

А там, внизу, значительно у ног

Неторопливо протекает время,

Дразня неотвратимостью тревог,

Стремнинами отбрасывая стремя.

Вот так – не отрываясь от земли,

Окаменев от мудрости остылой,

Бросаю в воду взгляды-корабли,

Предупреждая их круиз унылый.

И так всегда. Хоть бравый капитан

По чести и мундиру безупречен…

А где-то в море мой катамаран

Тяжёлыми штормами изувечен,

Коньком тараня жёсткую волну,

Стремится оторваться от пучины.

По-птичьи не вникая в глубину,

Ища в полёте главные причины,

Летит себе вперёд, касаясь вод

Под дерзкими тугими парусами?

Как – словно с горки вылетев на лёд –

В далёком детстве реку режут сани…

МОСКВА

В этой вселенной

Анна СТРЕМИНСКАЯ

* * *

Я притаилась здесь, на этой планете,

в этой вселенной, пульсирующей, как сердце.

В этой вселенной есть улица горше смерти.

Там проживаю я – больше некуда деться.

В этой вселенной я на любимом диване,

с книгой в руках. Если выйти во двор –

палисадник.

А в палисаднике маленький есть виноградник.

Выйдешь во двор – всё в зимней стоит нирване.

Рядом со мной рыжий кот – такой же,

как я, подкидыш

в этой вселенной, в земных временах и странах.

С ним посидишь, ну а после из дома выйдешь.

То, что увидишь, покажется очень странным.

Что вижу я – образ Божий в альтфатер1

лезет,

рядом товарищ в сугробе лежит смиренный.

Мне ничего не понятно на странной моей

планете,

в этой вселенной – страннейшей из всех

вселенных.

ЭВРИДИКА

Ария Тоски в подземном звучит переходе,

Тоска поёт с затаённой надрывной тоскою.

Тоска подземная в плащике не по погоде,

с бледным лицом, что припудрено

смертным покоем.

Мечется голос надтреснутый, жалкий,

зовущий,

голых красоток и лики святых омывая.

Мечется и рассыпается пуще и пуще

под грохотанье летящего к морю трамвая.

Песнь Эвридики затем в этом царстве

Аида…

Вот и Орфей, а быть может, Харон –

я не знаю.

Выручку он заберёт, он зовёт её Лида,

вот он выводит её, вот поверхность земная.

Вот он идёт и на зов её не обернётся,

всё как всегда: и спокойно, и тошно, и дико.

Только галёрка случайным хлопком

отзовётся,

только останется – Тóска, тоска…

Эвридика.

ОДЕССА

Ожидание весны

Валентина КОРОСТЕЛЁВА

* * *

Дремлет шляпа, спит пока что зонт,

Снег висит кругом немытой тряпкой…

Но таит загадку горизонт,

Хоть под вечер и бывает зябко.

Ну а если солнце пронырнёт

Сквозь небес огромную подушку, –

Сердце снова вздрогнет и замрёт,