Александр Бирюк - Совершенно секретно

…Обескураженная общественность, не желавшая смириться с развенчанием такого прекрасного мифа о ненайденных шедеврах великого Гойи, долго еще потом задавала себе вопрос, каким же таким образом фальшивка попала на столь престижный аукцион? А секрета тут, тем не менее, не было совсем никакого. Вместе с Гриффитсом исчез и эксперт, который обвел вокруг пальца и своих коллег, и орегонского простака-миллионера. Конечно, в данном случаем присутствовал обман, и обман довольно грубый, хотя в большинстве случаев подделыватели шедевров действуют более деликатными методами. Если связать информацию об обнаружении итальянской полицией склада готовых фальшивок и историю о скандале с миллионером Маддоксом, то без особого труда можно выяснить, каким же таким образом сейчас можно выдать фальшивку за оригинал, не прибегая при этом к услугам некомпетентных экспертов.

Как-то в одном из номеров журнала “Искусство”, издающемся в Париже на средства богатого французского филантропа Оливера Бибо, была напечатана статья хранителя музейной коллекции дворца Монтерьяк в Лозанне (Швейцария) — мэтра Курта Бранка. Курт Бранк поделился с читателями “Искусства” весьма интересной информацией по поводу некоторых способов фальсификации шедевров мирового искусства. Оказывается, в мире существует весьма огромное число так называемых “законных” фальшивок, о которых широкой публике и поныне мало что известно. Интересен случай с одним из “шедевров” знаменитого Пикассо — “Красные киты”. Оказывается, в годы своей бурной молодости Бранк был знаком с художником Жаном Кокто, жившем тогда в Милли-ля Форе, престижном городке для богатых людей в Ровании. Однажды Бранк навестил своего друга у него на вилле, и тот неожиданно показал ему неизвестный ранее большой холст Пикассо с его собственным автографом. Когда Бранк обалдел от восторга, созерцая шедевр, Кокто вдруг не выдержал и признался ему, что нарисовал эту картину вовсе не Пикассо, а он сам, и рассказал, что когда Пикассо увидел этот холост, то он ему так понравился, что сразу же подписал эту работу Кокто своим именем, и даже проставил дату. До самой смерти Пикассо эта картина хранилась у Кокто на вилле, но вот когда умер и сам мастер, картина немедленно была продана родственниками Кокто на аукционе за огромную сумму, но уже как… произведение Пикассо!

Бранк раскрыл глаза общественности и на некоторые другие вещи, имеющие непосредственное отношение к интересующей нас теме. Знаменитый пейзажист Жан-Батист Коро, например, за свою жизнь нарисовал не более 700 работ, однако в мировых каталогах их числится не менее двухсот тысяч, причем все считаются подлинными! Секрет такой “плодовитости” мастера весьма прост: Коро, как человек, был настолько добр, что подписывал все работы своих учеников или просто знакомых художников без разбору, когда те просили его об этом…

Однако более всего “законных” фальшивок появляется тогда, когда в действие вступает так называемый “фактор экспертизы наследниками”. Позволим себе извлечь на свет божий сведения, причерпнутые из французского журнала “Пари-Матч”. Несколько десятилетий назад раскрылся обман, который совершил сын небезызвестного Августа Толля, автора “Утреннего звона”. После смерти своего знаменитого отца молодой человек продолжал писать за него, и сбывать свое творчество по баснословным ценам как “неизвестные” работы своего предка. Жадность, как говорится, погубила фраера, терпению начавших подозревать подлог экспертов пришел конец, в дело вступила криминальная полиция, и в один прекрасный день гениального наследника застукали в студии прямо за изготовлением очередной фальшивки, предназначенной для престижного аукциона…

Однако это опять же, так сказать, уголовщина. И хотя все остальные способы производства и — самое главное — сбыта фальшивок недалеко ушли от того, чтобы попасть в разряд уголовно наказуемых деяний, но среди них существует немало относительно безнаказанных. Я не зря упомянул про так называемый “фактор экспертизы наследниками”. Этот оригинальный способ процветает, особенно по отношению к работам относительно недавно покинувших этот небезгрешный мир мастеров, таких как Пикассо, Шагал, Марке… Недавно во Франции были изданы опубликованные в 1970 году в Чикаго очень малым тиражом записки одного из подделывателей произведений искусства Роберта Эльма из Коннектикута. Откровения этого талантливого авантюриста-мошенника поставили наконец все на свои места. Теперь можно прекрасно понять природу сетований мэтра Бранка по поводу того, как трудно сейчас стало музейным специалистам отличать фальшивки от подлинных работ мастеров.

…Начинал Роберт Эльм с того, что рисовал вариации на темы известных работ Ван-Догена, Шагала, Грюни, руководствуясь оригиналами, опубликованными в первоклассных монографиях известных авторов, затем подписывал свои шедевры подписями, скопированными из тех же монографий, и сбывал их ничего не подозревающим торговцам. Торговцы прекрасно знали, что знаменитые художники часто раздают свои произведения нуждающимся авторам, друзьям и просто соотечественникам, встреченным на чужбине, и потому воспринимали появление “неизвестных” работ как должное. Однако такой вид деятельности чреват неприятными последствиями для “имитатора”, особенно если имитируемый художник еще живет и творит. Как-то раз, заручившись рекомендацией знакомого торговца живописью, рассказывает Эльм, он сунулся к владельцу одной из самых крупных лондонских коллекций с двумя рисунками работы якобы Пикассо, и тут с ними чуть было не вышел прокол. Как раз в этот момент у именитого коллекционера гостил не кто иной, как Круз Марьяно, один из самых ближайших приятелей Пабло Пикассо (он же и его бывший портной), хорошо знакомый с работами своего патрона. По счастливой случайности новоявленный знаток не распознал подделку и признал работы настоящими. Эльм получает чек на довольно приличную по тогдашним временам сумму в 50 тысяч фунтов стерлингов и ретируется с побелевшим от испуга лицом. На следующий день он узнает из газет, что подобным образом “засыпался” один из его “коллег”, некто Стенли Гиббонс, который незадолго до этого продал несколько “шагалов” в частную галерею в Париже. По несчастливому для мошенника совпадению в тот момент ту же галерею посетил и сам Шагал, приехавший из Нью-Йорка на отдых в Европу. Естественно, мэтр пришел в неописуемую ярость, увидав “свои новые работы”. Гиббонсу пришлось удариться в бега, но через месяц возмездие его все же настигло, хотя и отделался он всего лишь условным наказанием. Но Робер Эльм понял, что нужно перестраиваться, причем немедленно. Вот тут-то ему в голову и пришла одна счастливая мысль…