Александр Бирюк - Совершенно секретно

К тому времени в распоряжении Эльма уже имелся солидный капитал. Составив план действий, он принялся разыскивать обедневших или страдающих скрытым склерозом родственников некоторых знаменитых художников и за хорошее вознаграждение подсовывал им на подпись состряпанные им же “неизвестные” шедевры. В большинстве случаев это срабатывало. Самый крупный успех Эльма на новом поприще выпал в случае с “оприходованием” картины Франсуа Лебера, которую сам Эльм назвал “Третье пришествие”. Он выплатил дочери Лебера крупную сумму в 30 тысяч долларов, и та “признала” в картине творение своего знаменитого папаши. После этого с привередливыми экспертами проблем уже не было. Внимательно изучив подпись наследницы, все они единодушно дали фальшивке “путевку в жизнь”. На последовавшем затем аукционе “Пришествие” было продано за 900 тысяч. “Далее следы картины теряются, — отметил в своем дневнике Эльм. — Но я с удовлетворением отметил, что на этот раз “шедевр” не украсил собрание ни одного из известных музеев, а вероятно сгинул в частной коллекции какого-нибудь богатого американского олуха, так как куплен он был через подставных лиц”.

Но напрасно Эльм — этот лицемерный моралист и проходимец от искусства — “радовался”. Недолго довелось картине ласкать глаз “олуха”, сейчас она экспонируется в престижной галерее Ле-Бурже в Париже, и стартовая цена ее подскочила ни много ни мало… до трех миллионов долларов! В обнародованную версию Эльма о происхождении “Пришествия” никто не поверил, да он на ней и не настаивал.

Однако всё это, как говорится, ягодки, а цветочки еще впереди. На одном Роберте Эльме история “художественного мошенничества”, увы, не заканчивается. Роберт Эльм — один из великого множества подделывателей, ведь судя по его же собственным запискам, он успел изготовить и выпустить в свет “всего лишь” около сотни подделок. Но по выявленной статистике, только АРЕСТОВАННЫМИ в различных странах мира в последние годы насчитываются десятки тысяч разоблаченных картин и рисунков! А сколько уже прошли все официальные “проверки” и теперь красуются в выставочных залах всевозможных музеев или скрыты от посторонних глаз за толстыми стенами частных коллекций? Уму непостижимо. Торговля живописью приняла такой размах, что стала самым настоящим знамением нашей эпохи. Ведь ежегодно только на одном лондонском аукционе Сотби заключается сделок на миллиарды и миллиарды долларов. И никто не знает (да вряд ли когда-нибудь узнает), сколько именно этих самых миллиардов было потрачено абсолютно впустую. Если всякие Эльмы, Гиббонсы и им подобные безнаказанно ворочают такими астрономическими суммами, сбывая ничего не стоящие, хотя по-своему и привлекательные, но рассчитанные исключительно на обман фальшивки, то это может означать только одно: и в наши дни беспредел достигает поистине исключительных размеров.

…Как выяснили специалисты, кровно заинтересованные в возникшей проблеме, только в одной Франции живопись сейчас вышла на третье место в экспорте страны. Заметьте: НА ТРЕТЬЕ! Теперь можно представить себе, какой удар по французской экономике нанесла бы дискредитация парижского рынка — ведь львиная часть фальшивок проходит “проверку” в галереях и на аукционах именно этой страны. Вот почему и происходит целенаправленное, а зачастую и вопиющее замалчивание поистине потрясающих фактов обмана доверчивых “знатоков” искусства. Поэтому и выносятся всякие смехотворные приговоры для застуканных на “горячем” поддельщиков. Ведь тот же Гиббонс отделался легким штрафом только потому, что по его делу не набралось достаточного количества свидетелей. Клиенты, купившие у него “шедевры” и вызванные следователем, наотрез отказались подтвердить факт покупки фальшивых работ! В большинстве своем это были торговцы-профессионалы, успевшие сбыть купленные картины и заработавшие на этом, а также богачи, не желающие выставлять себя в качестве обманутых простофиль. К тому же после суда карьера самого Гиббонса на этом поприще не закончилась. Отнюдь нет! На мошенника со всех сторон буквально посыпались контракты и предложения организовать выставки… “имитаций работ известных мастеров”. Вот уж поистине достойное наказание для современного преступника!

Теперь совершенно ясно, что стимулом для развития индустрии подделок служит само общество потребителей. “Ведь Шагала все равно на всех не хватит. — с горькой усмешкой оправдывается в своем дневнике тот же Эльм. — Публика жаждет прекрасного, но не всегда, причем далеко не всегда это прекрасное можно заполучить”. Покупая по заведомо низкой цене дорогую работу, клиент сам предопределяет обман. И Эльм, и Гиббонс, и многие другие их коллеги по бизнесу являются вовсе не причиной, как кажется на первый взгляд, а вполне закономерным следствием погони потребителей за ПРЕКРАСНЫМ. Вот и появляются в разных уголках мира замаскированные склады ожидающей “оприходования” или подходящего аукциона продукции. Ведь, как выяснилось, соорудить внушающий доверие даже у эксперта паспорт для любой фальшивки не так уж и сложно. Вот тут мы и подошли к самому главному во всей этой истории.

…Франсуа Легран — детектив с огромным стажем, до недавнего времени он содержал частное сыскное агентство, и поддерживая связь с парижской полицией с одной стороны, и с уголовным миром с другой, является обладателем множества тайн в самых различных областях человеческой деятельности. От него-то весь мир и узнал историю подделывателя художественных произведений некоего Вячеслава Фриновского, приехавшего в Париж из Одессы в 1990 году. В Одессе Фриновский был заурядным художником, каких много расплодилось в перестроечные годы, но которые у себя на родине не имели абсолютно никакого успеха. Однако Фриновский оказался парнем тертым. Вовремя сообразив, что его художества под его собственной фамилией в ближайшие, по крайней мере, годы вряд ли кого-то заинтересуют, этот человек решил судьбу не испытывать, а повести дело совсем по иному руслу. Начитавшись, видимо, разнообразной литературы про захлестнувшую Запад волну подделок, он под каким-то предлогом выехал из тогдашнего еще СССР и обосновался в Париже. Французский язык предприимчивому молодому человеку дался без труда, к тому же природная хитрость и профессиональные навыки позволили Фриновскому в короткий срок завязать знакомства в деловых кругах, специализирующихся на торговле произведениями искусства.

Первой работой, изготовленной Фриновским для осуществления своего далеко идущего плана, был рисунок, имитирующий позднего Рудольфа Канна, умершего в Испании за несколько лет до приезда Фриновского во Францию. Изготовив фальшивку, будущий мошенник съездил в Мадрид, где проживала молодая ещё вдова донжуанистого художника, и каким-то образом ухитрился заполучить у нее подпись, удостоверявшую подлинность рисунка. Затем он зачем-то отправился в Италию, и вернулся во Францию через Австрию и Швейцарию. Позже выяснилось, что в этих странах он экспонировал рисунок на частных выставках, попутно заводя знакомства со всяческими экспертами и собирая у них хвалебные отзывы о поддельном рисунке. Таможенные печати, проставленные на оборотной стороне этой бумажки, только усилили общее впечатление. Вернувшись в Париж, “рисунок Канна” получил такую родословную, которая позволила Фриновскому без всяких проволочек выставить этот “шедевр” на самый престижный аукцион и получить за него 60 тысяч долларов.