Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2002)

Это сегодня нас зазывают: “Дэвушка, хурма хочешь?” А если завтра по торговым рядам, по миллионным диаспорам, спаянным семейной, клановой, национальной, кавказской (специалисты уверяют: есть и такая — общекавказская!) солидарностью, пройдет приказ: “Ни грамма продовольствия гяурам!”? Нет, я не утверждаю, что это обязательно случится. Но кто после октябрьских событий в Москве назовет эту версию фантастической? Тем более что сами торговцы о такой возможности думают, говорят. Как-то, проходя по рынку, я услышал, как во время ссоры кавказской продавщицы с русской покупательницей торговка кричала: “Нэ любишь нас, да? А торговать нэ будем — с голоду сдохнете!”.

…Если уж мы заговорили о клановой солидарности, вспомню о примечательной беседе с одним из лучших аналитиков страны — Николаем Леоновым. Человек советской закалки, а значит, интернационалист, Николай Сергеевич убеждал меня в том, что проблема кавказских переселенцев социальная, а не национальная. “В советское время вы же не испытывали неприязни к инженеру кавказских кровей, работавшему на оборонном заводе? — спрашивал Леонов. — Значит, дело не в том, что он — кавказец, а в том, что сегодня он сидит за рулем дорогого джипа, на который вам за всю жизнь не заработать”. “Вчера мы жили по одним и тем же законам и были солидарно бедны, — не уступал я. — А сегодня он живет в клане — по его законам. Клан устроит его на работу, а меня нет. Клан поможет ему связями и деньгами, а мне нет. Клан обеспечит ему защиту, а мне нет. И если мы столкнемся, за ним будет вся мощь клана, а в иных случаях национальной диаспоры и даже какой-нибудь кавказской республики, а за мной — ничего, кроме закона РФ, который купленные кланом чиновники вывернут, как хотят. Вот почему ваш инженер разбогател, а я, как и миллионы русских, по-прежнему беден. Социальное с п л е т а е т с я в данном случае с национальным в туго завязанный узел”.

Нет, я не озлобляюсь! Я понимаю, что эти жизнерадостные крепыши едут на мою землю не от хорошей жизни. Трагедия Нардарана открыла глаза на одну из важнейших причин “переселения народов”.

Нардаран — большое село в сорока километрах от Баку. Там нет ни одной приметы современной цивилизации — ни света, ни газа, ни водопровода. А главное — нет работы. 3 июня 2002 года отчаявшиеся жители провели митинг. Главное требование — встреча с представителями бакинских властей. Вместо начальства в селение прибыла полиция. Нардаран оцепили и по собравшимся на площади открыли огонь. Итог — один человек убит, десятки ранены, шестнадцать, в том числе старейшины, арестованы. Эсэнговская демократия в действии!

Вот и едут к нам. И пристроенные заботливыми соотечественниками, уже через несколько месяцев становятся вполне обеспеченными людьми. Во всяком случае, обеспеченными лучше, чем многие русские. Пускай! “Россия — щедрая душа...…” Но тут бы и снять кепку (тюбетейку, папаху) и поклониться: спасибо, матушка-Россия! Не родная мать, а приютила, дала работу и хлеб.

Мечты! О реальности мы говорили. Вот еще свидетельство: “В последние годы дагестанцы и чеченцы буквально затерроризировали население, — сокру­шается ростовский казак. — Воруют скот, насилуют русских девушек, избивают парней, совершают убийства. Вечерами хоть на улицу не выходи” (“Независимая газета”. 20.08.2002).

Переселенцы, кажется, искренне не понимают, что они обязаны своим благополучием “принимающей стороне”. И хотя бы из эгоистических соображений должны заботиться о процветании своего нового пристанища, защищать интересы России.

К слову, об интересах. На семинаре политологов стран СНГ в московском отделении Фонда Карнеги я спросил представительницу Азербайджана, лоббируют ли московские азербайджанцы русские интересы в Баку. Коллега сказала, что не понимает вопроса…

Столь же “непонятливыми” оказываются и правительства закавказских республик. Пополняя скудные бюджеты долларами из России, получая от нас электричество и газ фактически бесплатно, они по любому поводу идут на конфликт с Москвой. Грузия просто специализируется на борьбе с “бывшей империей”, расчетливо втягивая в конфликт США, что в конечном счете может привести к российско-американскому противостоянию.

В тугой узел межнациональных отношений все чаще вплетается еще одна окрашенная красным нить. Криминальная. “Этническая преступность” и прямо “кавказская преступность” — рабочие термины милиционеров и социологов. Диаспоры протестуют: нельзя всю нацию — семейство наций — записывать в преступники. Этого никто не хочет. Но нельзя же игнорировать оперативные данные: “...По некоторым оценкам, азербайджанская диаспора контролирует более 30 процентов столичного рынка наркотиков и оружия” (“МК”. 8.10.1999).

Развивая тему, журналист сообщает: “Что касается остального преступного мира, то тут больше других преуспели чеченцы. Жители бывшей ЧИ АССР — короли автомобильного бизнеса. Контролировали Южный порт — Мекку российских автолюбителей. А с легализацией торговли машинами основали крупные коммер­ческие фирмы — стали дилерами самих известных марок”.

О связях чеченской диаспоры с солидными фирмами писал и еженедельник “АиФ-Москва”: “...Установила уже определенные отношения с целым рядом банков и коммерческих предприятий, среди которых, по оперативным данным РУБОП столицы: АвтоВАЗбанк, Айсибанк, банк “Аэрофлот”, Всероссийский биржевой банк, Московский областной Сбербанк, Мосстройэкономбанк, Росбизнесбанк, торговый центр “Охотный ряд” на Манежной площади (забавно: Манежную площадь сначала перекопали, а потом превратили в гигантский бутик, чтобы отвадить коммунистов, проводивших здесь многотысячные митинги, а в результате отдали этот, без пре­уве­личения, стратегический плацдарм под стенами Кремля чечен­цам! — А. К.), гостиница “Рэдиссон-Славянская”, станция техобслуживания № 7 на территории Северо-Восточного округа, казино “Габриэла” и т. д.” (“АиФ-Москва”, № 39, 1999).

Впрочем, легализация бизнеса не отменяет криминальной составляющей. В середине 90-х годов, сообщает “МК”, “в Москве действовало семь основных группи­ровок чеченцев: “Центральная”, “Останкинская”, “Лозаннская”, “Белградская”, “Салютинская”, “Украинская”’ (по названию гостиниц) и “Южнопортовая”. “Центральная”, под руководством Лечи Исламова, контролировала около 300 фирм, рынки, проституцию в центре города. “Останкинская” занималась перепродажей оргтехники. “Южнопортовая” под руководством... Сулейманова (Хозы) специали­зировалась на автомобилях” (“МК”. 29.09.1999).

Сколько же приезжих вовлечено в столь широко поставленный криминальный бизнес? Точную цифру вам не назовет никто. Но кое-что можно вычислить самостоятельно, используя “проговорки” официальных лиц. Глава Федеральной миграционной службы, определив общую цифру нелегальных переселенцев в четыре миллиона, заметил: “Я вывожу за скобки попрошаек, воров — весь этот криминальный хлам. Хотя таких немало — процентов 10—20” (“Независимая газета”. 16.08.2002). 20 процентов от четырех миллионов — 800 тысяч бандитов, почти миллион. Не кажется ли вам, что такой инородный довесок — непозволи­тельная роскошь для и без того криминализованной России?