Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2002)

В этом контексте чудовищной нелепостью (если не сказать резче) звучат заявления некоторых чиновников высшего ранга, пытающихся одним росчерком начальственного пера “закрыть тему”. Особенно отличил­ся новоназначенный министр по делам национальностей Владимир Зорин. Тон задал журналист, бравший у него интервью. Упоминались (в который раз!) “армянский погром в Подмосковье”, “выходки скинхедов”, “взрывоопасные антисемитские плакаты” — словом, был продемонстрирован весь джентльменский набор. Министр охотно откликнулся на четко сфор­мулированный запрос. А под конец выдал то, на что интервьюер и не рассчитывал, заявив, будто милицейский термин “этническая преступность” устарел. “Речь идет об одном из пережитков нашего прошлого, когда еще была пятая графа в паспорте и когда вводился очень неудачный термин “этническая преступность”. От этого подхода мы уже на­чали отказываться, но, как все старое, это цепляется за наше созна­ние” (“Независимая газета”.17.07.2002).

До сих пор В. Зорин был известен тем, что помогал Черномырдину умиро­творять Басаева во время налета на Буденновск. Теперь он прославился упразднением “этнической преступности”. Прямо-таки подвиг Геракла! Для того чтобы справиться с этим явлением, требуются поистине богатырские силы. Одно только вызывает сомнение: почему милиция не поторопилась с рапортами об уничтожении чеченских и прочих кавказских (а также вьетнамских, китайских, афганских — выбирай на любой вкус) преступных сообществ?

Мнение дилетанта противоречит утверждениям профессионалов. Елена Андреева, руководитель одного из крупных охранных агентств, свидетельствует: “Наиболее сильное сообщество из кавказских сейчас — грузинское. Процентов 80 воров в законе — именно в нем…” (“АиФ-Москва”, № 28, 1999). А вот заявление начальника паспортного управления ГУВД Москвы Михаила Серова: “Каждое шестое нанесение “тяжких телесных” совершается приезжими, так же, как каждое четвертое убийство, каждый третий разбой, каждая вторая (!) кража и сбыт наркотиков” (“АиФ-Москва”, № 42, 1999).

Вам кажется, что сведения устарели? Пожалуйста, вот новейшие: чеченская преступная группировка в Москве насчитывает 3 тысячи человек, из них 200 — вооруженная охрана (“24”.RENTV.29.10.2002).

В декларации В. Зорина мы имеем дело с к л а с с и ч е с к и м с и м у л я к- р о м. Национальность, по мнению министра, сводится к “пятой графе в паспорте”, к “очень неудачному” милицейскому тер­мину. Уберите графу, откажитесь от термина и — о’кей! А то, что этнические группировки будут по-прежнему убивать, похищать, калечить людей, Владимира Юрьевича не волнует. Все это происходит в другой жизни, где приходится колотиться нам с вами. В министерских апартаментах подобное невозможно.

Да и не тем занят новый назначенец. Умиротворитель Басаева борется с “национализмом” и “экстремизмом”. Переживает: “Я бы отметил, что мы пока недостаточно привлекаем к решению этих вопросов судебную систему. За весь прошлый год было возбуждено лишь 27 дел о разжигании межнациональной розни”.

Господина министра можно понять — бороться с русскими националистами легче, чем с чеченской (или любой другой) оргпреступностъю. Именно потому, что в одном случае можно беспрепятственно таскать по судам растерянных и несчастных мирных граждан, а в другом нужно вступать в схватку с вооруженными бандитами.

Кстати, где Владимир Юрьевич был 23—26 октября? Вот о ком — ни слуху ни духу! Хотя кто же, если не он и его министерство, ответственны за межнацио­наль­ные отношения?

Терроризм — еще одна, самая темная грань кавказской проблемы. Общество как-то слишком легко забыло о Буйнакске, Волгодонске, Кизляре, Буденновске, Каспийске, Махачкале, Владикавказе. А давно ли эти названия с тревогой повторяли в теленовостях? Москва, разжиревшая на богатствах страны, ценящая только себя, но зато уж — как драгоценность, и то забыла и о Пушкинской площади, и об улице Гурьянова, и о Каширском шоссе, где всего-то два-три года назад гремели взрывы. И вот в этом списке появилось еще одно проклятое место — Дубровка. Заставили вспомнить!

О терроризме. О ненависти к русским, вдохновляющей убийц. Комментаторы поспешили списать ее на политические обстоятельства, прежде всего на войну. Возможно, этот фактор оказывает существенное влияние. Но вспомним тот же Углич — дикую сцену, когда чеченцы на машине сопровождали, а точнее сказать, преследовали похоронную процессию, выкрикивая оскорбления в адрес родственников погибшего русского паренька. Какая здесь политика? Это ненависть в беспримесном виде. Не знающая никаких рациональных мотивировок.

Этнопсихологам еще предстоит разобраться в этом феномене. Пока следует принять его как факт. Единственное, что не следует, что крайне опасно делать, — обманывать себя. Повторять прописи о всеобщей любви.

А теперь спросим (после всего перечисленного выше, я думаю, п о р а спросить): к о г о защищает государство российское в многочисленных межнацио­нальных конфликтах, которые росчерком министерской авторучки не отменить? Или по-другому спрошу: к т о защитит от террористов москвичей? Кто защитит древний Углич от демонстративной карательной экспедиции чеченцев? Кто защитит подмосковный наукоград Красноармейск, жители которого мечтают о возвращении прежних времен, когда город был закрыт и люди могли выйти на улицу и посидеть в кафе, не рискуя напороться на нож горячего южного парня? Кто поможет жителям пятимиллионного Краснодарского края, куда перебрался миллион мигрантов? Кто поможет казачкам, за копейки батрачащим на новых латифундистов с Кавказа — о чем недавно с горечью говорил атаман Козицын? Кто вернет к нормальной жизни 400 тысяч русских, выдавленных из Чечни при Дудаеве и Масхадове? Вот бы о н и х вспомнил глава ФМС, рассуждая о том, что России нужен миллион новых рабочих рук ежегодно, — можно ведь пригласить в Москву не джигитов из горных аулов, а русских страдальцев из “маленькой, но гордой” кавказской республики. Кто — спрашиваю я — защитит всех этих людей? Р у с с к у ю Россию, нуждающуюся в защите.

Родная милиция? Опыт Углича и Красноармейска достаточно красноречив. Да и сам заместитель министра внутренних дел А. Черненко признает, что “правоохранительная система зачастую повязана” с фирмачами, организующими переселение незаконных иммигрантов (“Независимая газета”. 16.08.2002).

Местные власти также неубедительны в роли защитников. И в Угличе, и в Красноармейске муниципалы всеми силами старались приглушить протесты местных жителей, что вольно или невольно оборачивалось поддержкой бесцеремонных кавказских “гостей”. Хотя в приватных беседах чиновники признавались, что сами устали от наглости и агрессивности переселенцев. В тех же случаях, когда руководители администрации пытались ограничить масштабы вторжения (Ставрополь, Краснодар), они наталкивались на противодействие прокуратуры и Кремля.