Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2003)

Прежде чем взяться за дело, я посетил Троице-Сергиеву лавру. Приехал, не надеясь на благословение своего кинематографического начинания, зная о негативном отношении Церкви к нынешнему кинематографу. Однако, выслушав меня, старец неожиданно благословил: “Попробуй. Если не получится — уходи”.

В начале 1992 года я создал Киноцентр “Русский Фильм”. Средств на счёте нет, снимать фильмы — никакой возможности. Решил для сбора кинематографистов-единомышленников организовать кинофестиваль. И снова бессонные ночи — я пытался увидеть будущий фестиваль, наметить основные его принципы... Искал название... девиз...

Хотелось назвать красиво, мощно, по-русски...

Так родился “Золотой Витязь”.

Теперь необходимо было сформулировать задачу, идею фестиваля, основные критерии отбора фильмов — и закрепить все это в девизе. Что ж, основой фестиваля могли стать лишь те идеи, что я унаследовал от моих великих учителей Тарковского, Бондарчука, Мордвинова, Завадского, Кулиджанова — тех, кто творил в традиции великой русской культуры и великого русского кинематографа, кто всю жизнь свою в искусстве боролся — “за нравственные идеалы, за возвышение души человека”.

Так родился девиз “Золотого Витязя”.

Заглянув в те дни к своему другу, скульптору Вячеславу Михайловичу Клыкову, узнал, что 24 мая в Москве должен состояться Праздник славянской письменности и культуры. Я предложил провести в рамках праздника фестиваль славянских фильмов “Золотой Витязь”. Идея понравилась Клыкову, и он обещал рассмотреть это предложение на заседании оргкомитета праздника, в состав которого, к счастью, входил. Спустя несколько дней В. М. Клыков обрадовал меня: “Предложение принято, фестиваль “Золотой Витязь” внесён мэром Москвы в план основных мероприятий праздника с выделением бюджетных ассигнований”. Только вот беда — на дворе апрель, до открытия фестиваля остался всего только месяц.

С группой единомышленников-энтузиастов (среди которых были литерату­ровед, поэт, режиссёр, киновед, актриса), решивших бескорыстно, безогляд­но, по-русски взяться за незнакомое доселе дело — организацию международного кинофестиваля, — я принялся за работу. Мои внутренние переживания и сомнения в дни подготовки к фестивалю были сродни страху моего героя Бориски, отливавшего в “Андрее Рублёве” свой первый колокол: я объявил девиз, добился поддержки “князя”, оповестил общественность... “А колокол-то и не зазвонит...” Найду ли я в наше время фильмы, соответствующие девизу фестиваля? Найду ли возможность их показать?

Глаза боялись, а руки делали: мы договорились с директором кинотеатра “Мир” Флоридой Васильевной Мельниковой (оказавшейся таким же, как и мы, патриотом национального кинематографа) о проведении у неё конкурсных показов. С помощью сотрудников посольств отобрали фильмы Словакии и Болгарии, договорились с белорусскими, украинскими, литовскими и сербскими коллегами. Набрали в результате 14 конкурсных фильмов из 7 стран, 15 фильмов решили показать вне конкурса. Старейший скульптор Ф. В. Викулов совершил подлинный творческий подвиг, всего за три дня создав три статуэтки Витязей — призов нашего фестиваля, — и мы не только успели отлить в бронзе этих 20-килограммовых красавцев, но даже покрыли сусальным золотом Золотого Витязя. Он достался Рените и Юрию Григорьевым за фильм “Мальчики”, снятый по 10-й главе “Братьев Карамазовых” Ф. М. Достоевского.

И хотя первый МКФ “Золотой Витязь” был объявлен фестивалем художест­венного кинематографа, я решил показать вне конкурса две заинтересовавшие меня своей проблематикой и эстетическими достоинствами документальные картины: сербский фильм Милорада Баича “Яма”, повествующий о геноциде сербского народа во время Второй мировой войны, и фильм студента бело­русской киноакадемии Юрия Азарёнка “Меня хотят убить” — кинемато­графическую версию убийства Сергея Есенина.

В ходе подготовки фестиваля неоднократно пришлось столкнуться с опасениями коллег, отговаривающих меня от того, чтобы я называл свой Киноцентр — “Р у с с к и й ф и л ь м”, а кинофорум — “Фестивалем с л а в я н- с к и х ф и л ь м о в”. “Не надо дразнить гусей”, — шептали друзья. “Каких гусей? Разве мы не дома? Не в России? И почему мы, русские, всё время живём с комплексом вины, тревожно озираясь, как... незаконнорожденные?”

Любопытно, что даже приглашённым к нам на конкурс кинорежиссёрам недоброжелатели нашёптывали: “Куда вы едете?.. Это фестиваль шови­нистов... славянофилов...” Об этом мне рассказывал ленинградец Виктор Бутурлин, который преодолел давление шептунов, приехал в Москву и, как многие другие, навсегда отдал своё сердце “Золотому Витязю”.

Особое уважение и благодарность вызвал во мне поступок выдающегося литовского режиссёра Витаутаса Жалакявичуса, создавшего в то время фильм по произведению В. Замятина “Зверь, выходящий из моря”. Эту картину рекомендовал мне мой друг, замечательный белорусский режиссёр Виктор Тимофеевич Туров, в творческом объединении которого на “Беларусьфильме” я незадолго до того завершил постановку картины по роману В. И. Белова “Всё впереди”. Мы неоднократно говорили с Туровым о необходимости создать альтернативный воцарившейся кинематографической мерзости национальный кинофестиваль. И вот, узнав о моём решительном намерении провести первый “Золотой Витязь”, он всемерно начал мне помогать. Позвонил в том числе и в Литву Жалакявичусу, укрепил его намерение приехать в Москву со своей картиной. В те годы это был серьёзный политический и гражданский поступок для кинорежиссёра-литовца. При получении приза Хрустальной розы “За лучшую режиссуру” Жалакявичус говорил о том, что он воспитанник русской культуры, что всем сердцем желает “Золотому Витязю” стойкости. Узнав же во время прощального застолья о сроках подготовки нашего фестиваля, Витас искренне поразился: “Международный кинофестиваль... за месяц?! Неве­роятно!”.

Первый “Золотой Витязь” останется в моей памяти как праздник со слезами на глазах. Никто из официальных лиц не почтил своим присутствием наш фестиваль, не было никаких высоких приветствий. Более того, и обещанные бюджетные средства мне с трудом удалось выбить лишь под самый занавес — тогдашний министр культуры Е. Сидоров явно не был поклонником моих начинаний. В 1986 году, за пять лет до описываемых событий, он (тогда — заштатный литературный критик) принимал участие в судилище, устроенном Союзом кинематографистов надо мною и моим фильмом “Лермонтов”. И это позорное событие, хоть при дальнейших встречах мы о нём не поминали, незримо стояло между нами.

Не баловала нас своим вниманием и пресса. На первой пресс-конферен­ции в холле кинотеатра “Повторного фильма” собралось всего семь журна­листов-патриотов. Представители СМИ Москвы проигнорировали новорожденный фестиваль. Одна только молодая журналистка телепрограммы “Время” приехала для короткого интервью. С тех пор, кстати, она ежегодно делает все возможное, чтобы информировать зрителей ОРТ о работе фестиваля — преодолевая порой серьезное противодействие со стороны своего руководства.