Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6316 ( № 12 2011)

Тема современного значения научной фантастики и научно-популярной литературы особенно остро прозвучала на круглом столе с участием лётчика-космонавта Фёдора Юрчихина. В обсуждении приняли участие писатели Глеб Гусаков (Ярослав Веров), Игорь Минаков, Дмитрий Федотов и Антон Первушин – участники неформальной группы «НФ-возрождение», – и Сергей Стоян представил новую книжную серию «Фантмир». Космонавт сильно озадачил многочисленную аудиторию вопросом: «А зачем нам осваивать космос?» После чего много и интересно рассказывал о тонкостях космических исследований. Была вручена ежегодная премия имени Александра Беляева, присуждаемая за лучшее научно-художественное или научно-популярное произведение года. В этот раз премию получили Александр Громов и Александр Малиновский за книгу «Вселенная: полная биография».

Стоит отметить дискуссию (длившуюся аж два дня!), посвящённую популярной нынче у фантастов теме «попаданцев». Обсуждалась этическая сторона литературного творчества о «попаданцах» во времена Второй мировой (читай – Великой Отечественной) войны. Ставилась под сомнение явная тенденциозность сюжетов и главных героев таких произведений, однако в итоге участники сошлись на мнении, что подобная литература необходима обществу, поскольку не даёт угаснуть памяти о тех героических событиях и цене, заплаченной русским народом за Победу.

Премию «Большой Роскон» получил режиссёр Владимир Тарасов. «Золотой Роскон» за крупную форму достался Олегу Дивову за роман «Симбионты». «Серебряный Роскон» получил Дмитрий Колодан за повесть «Время Бармаглота». «Бронзовый Роскон» несколько неожиданно обрели Г.Л. Олди и Андрей Валентинов за статью «Мужество похвалы». А вот традиционная премия «Алиса» за детскую и подростковую фантастику не досталась никому. Хозяйка премии Кира Сошинская не определила ни одного достойного произведения. И наконец, премия «Фантаст года» досталась известному писателю Роману Злотникову.

Одним из завершающих программу конвента мероприятий стал допремьерный показ фантастического фильма по мотивам рассказа Станислава Лема «Конец света в восемь часов». Фильм оказался на редкость добротным и саркастическим. Авторы вдоволь поглумились и над косностью отечественной «большой науки», и над твердолобостью «слуг народа», и над алчностью власть предержащих. А заодно показали, как можно делать хорошие фильмы без многомиллионных бюджетов.

Ольга ШАТОХИНА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Искусство

Бес попутал

В ПРОКАТЕ

Плёнки, как выясняется, тоже «не горят». Но в случае с «Мастером и Маргаритой» Юрия Кары это никому не пошло на пользу.

Ситуация уникальная. На экран выходит фильм, пролежавший 17 лет на полке. По произведению, которое многие советские люди помнят наизусть, а нынешние школьники изучают в школе. Причины редкой задержки (почти на поколение!) вспоминать не хочется, обсуждать, почему более чем трёхчасовой фильм в прокате предстанет в менее чем двухчасовой версии, – тоже. Вообще не хочется о грустном (по окончании просмотра я всерьёз засомневался не только в таланте режиссёра, но и в гениальности экранизированного романа), а хочется отметить то, что в этой сваянной в лихое постперестроечное время картине порадовало… Кинопроизводство в России тогда умирало; малобюджетность, чтобы не сказать, бедность экранизации бьёт по глазам, как и некая замшелость киноязыка, отсутствие компьютерной графики, других достижений современной «аппаратуры»… Но есть, конечно, текст Булгакова (к его прямой речи создатели отнеслись весьма бережно, за исключением одного смехотворно прискорбного случая, о котором позже), есть замечательные артисты, есть, конечно, повод для сравнения фильма с одноимённым сериалом Владимира Бортко…

Итак, договорились о бедности (в том числе и режиссёрского решения) не вспоминать, но на её фоне временами поражает роскошь актёрской игры. Михаил Ульянов в роли Пилата. Его на крупном плане вдруг поднявшееся веко – уже мизансцена, минимум выразительных средств, но значительность и глубина, а также горький юмор артиста конгениальны булгаковскому Пилату. Блистателен, на мой вкус, Валентин Гафт (Воланд). Энергия, азарт, опять же юмор – едкий, живой, современный. Вообще вся его свита хороша. И Виктор Павлов (Бегемот), и Владимир Стеклов (Азазелло), и Александр Филиппенко (Коровьев), который более чем хорош. То есть щедрость его актёрских приспособлений даже чрезмерна. Чрезмерно обнажена Александра Захарова (Гелла), и тут не до оценки её игры, а до совсем других оценок – смущаешься за актрису, зачем режиссёр так буквально следует за текстом, одно дело – совсем голая дама в книге, другое – на экране… Впрочем, к отвратительной безвкусице с обнажёнкой мы ещё вернёмся. Чрезмерно топорен Иван Бездомный в исполнении совсем молодого тогда Сергея Гармаша. В отличие от романа, где у образа есть парадоксальное развитие, здесь это агрессивный, окончательный дурак, что огорчает. Нет в фильме и обнадёживающего преображения Бездомного в историка Ивана Николаевича Понырева, а этот герой, единственный, кто на подвластном кинематографу уровне мог бы связать эпическую, лирическую и евангельскую линии романа. Краеугольный недостаток фильма – отсутствие целостности, того, что объединило бы разножанровые, иногда подробно и добротно экранизированные эпизоды в единое целое. Чертовски хороша была бы замечательная Анастасия Вертинская – она в образе Маргариты и чувственна, и умна, и остроумна, и даже похожа на Елену Сергеевну Булгакову, – но те обстоятельства, в которые её погружает режиссёр, порой убийственны. История любви Маргариты и Мастера (Виктор Раков) в фильме либо не решена, либо крайне оскоплена в сокращённом (прокатном) варианте. В фильме главный герой не Мастер, не Маргарита, а Воланд, торжествующий, возвышающийся надо всеми. Он, дьявол, – безоговорочный победитель, что соответствует и поре создания фильма, и, возможно, всей перестроечной и постперестроечной эпохе. Иешуа в исполнении Николая Бурляева слаб, богоподобный образ не стал нравственным контрапунктом фильма, и в этом тоже страшное огорчение. Иконописности облика мало для того, чтобы мы поверили актёру, для того, чтобы верующие и неверующие хотя бы в малой степени уверовали в это воплощение Христа. В фильме нет Бога.

Огромное временное пространство отдано балу у Сатаны, вот где можно и нужно было бы резать и резать. Вымарывать и вымарывать. Прокатчики надеются, что беспрецедентная вакханалия обнажёнки привлечёт зрителя? Не привлечёт, интересующиеся найдут гораздо более качественную эротику, и причём совершенно бесплатно, в Интернете. А здесь какие-то голодранки, которых невозможно много, они ничуть не эротичны, и сопровождает толпу голых тёток не всегда хорошо экипированная мужская массовка. Стыдоба. Казарма в женском отделении бани. В эпоху кооперативного кино, когда вдруг всё стало позволено и освободившиеся от гнёта кровавой советской цензуры режиссёры кинулись наперегонки раздевать хорошеньких актрис, это как-то стреляло, но теперь? Да так безвкусно?