Александр Глазунов - Нам нужна… революция

Из статьи «О будущем России» (газета «Спасение», февраль 1997 г.):

«Мы должны себе четко представлять, что современная мировая цивилизация движется к экологической катастрофе. Население планеты растет, природные ресурсы истощаются, качество среды обитания ухудшается. Загрязняя и уничтожая природу, мы тем самым причиняем ущерб не только самим себе, но и нашим потомкам и несем нравственную ответственность перед ними за продолжение рода человеческого, многообразие и богатство природного мира. Если сейчас не принять срочных мер по кардинальному решению экологической, продовольственной, и энергетической проблем, то в недалеком будущем Человечество может оказаться в такой ситуации, когда уже никакие меры не в состоянии будут спасти его от катастрофы — будет поздно. В первую очередь требуется решение проблем, связанных с обеспечением равновесия в биосфере и ее отдельных экосистемах.

В условиях, когда разрушена старая командно-административная система хозяйствования, а новая еще не создана, Россия имеет реальные предпосылки первой в мире перейти на ноосферный путь развития. Утратив статус бряцающей оружием сверхдержавы, она может стать здесь лидером при неизбежном и желанном переходе всего человечества к ноосфере…

К помощи России народы Европы и Азии не раз прибегали, переживая тяжелые времена и нуждаясь в спасении от претендентов на мировое господство. Она и сейчас, при соответствующих условиях, может оказать человечеству неоценимую помощь при переходе его на ноосферный путь развития».

Случались и иные моменты.

Николай Никифорович до сих пор помнит тяжелый взгляд секретаря парткома института «Механобрчермет» Осиповича, когда он прочитал письмо из Москвы от руководства головного института «ЦНИИчермет». В нем говорилось, что Н. Н. Лукьянчиков прошел конкурс и принят на работу в вышеупомянутый институт, ему будет предоставлена четырехкомнатная квартира в зеленой черте города Москвы.

— Как же ты попал на конкурс, если тебе ни руководство нашего института, ни партбюро разрешения не давали?..

Все получилось совершенно случайно. Будучи в командировке в Москве, зашел подписать какую-то бумагу к директору Института экономики черной металлургии Николаю Федоровичу Склокину. Разговорились, и тогда он предложил работать в его институте. И хотя Лукьянчиков его сразу предупредил, что это вряд ли удастся, Николай Федорович попросил его только заполнить листок по учету кадров.

— У нас ведь замещение вакантных должностей проводится по конкурсу, — с улыбкой произнес он, — а это история длинная…

Да Николай Никифорович и не надеялся на положительный результат, и вернувшись в Кривой Рог, вовсе забыл об этом. А тут еще письмо из дома получил, отец с матерью приболели. Будучи в командировке в Харькове, заехал в Мерефу, увидел, что дом обветшал, холодно и сыро в хате, вот и решил на зиму перевезти родителей к себе в Кривой Рог. Тесновато, конечно, трое детей у них с Кларой уже было, и бабушка с ними жила, но иного выхода Николай Никифорович не видел. Но однажды, уже ближе к весне, отец как-то сказал ему:

— Знаешь что, Николай, если любишь своих детей — уезжай отсюда. Здесь все в копоти от металлургического завода, синие круги по окнам. Потому и дети на лицо бледные…

Конечно, для Лукьянчикова это не было открытием, тем более не он один страдал от заводских выбросов. Здесь и листва на деревьях серая была с отливом в голубизну. Да как-то попривык не замечать. Но слова отца, который чувствовал себя день ото дня все хуже — беспокоило фронтовое ранение, Николай Никифорович уже забыть не мог. А недели через две отец умер. Институт выделил автобус для отправки гроба с покойным в Мерефу и материальную помощь. После похорон Лукьянчиков ушел в очередной отпуск, когда и пришло письмо с вызовом из «ЦНИИчермета». Но если раньше Николай Никифорович и не пытался бы настаивать на переводе в Москву или предпринимать какие-то меры, то теперь, помня предупреждение отца накануне смерти, решил в Кривом Роге не оставаться. Другое дело, что он не знал, как ему поступить, если все-таки руководство ему откажет. А то, что оно его не отпустит, судя по мрачному виду секретаря парткома, Лукьянчиков как бы уже и не сомневался.

— Партбюро будет решать твой вопрос о переводе в Москву, который ты пытался скрыть…

Естественно, решение партбюро было не в пользу своевольного Лукьянчикова. Более того, сообщили об этом в райком партии, и можно было ставить крест на переезд в столицу.

Однако, оказавшись в очередной служебной командировке в Москве, Лукьянчиков все же решился зайти к директору «ЦНИИчермет» Голикову и рассказать, в какой ситуации он оказался.

— Что ж, придется твоему начальству доказать, что ты тоже не бедный родственник…

В присутствии Лукьянчикова Голиков связался по телефону с Министром черной металлургии СССР, с инструктором Отдела черной металлургии ЦК КПСС, а затем и с Кривым Рогом. И вопрос был решен.

В тот момент Николай Никифорович радовался не новому месту работы, а тому, что удастся увезти детей из Кривого Рога. Да только очень скоро понял, что в столице он все-таки действительно бедный родственник. Конфликт назрел неожиданно, и не с кем-нибудь, а с заместителем министра черной металлургии Антоненко. Дело касалось обогащения окисленных руд, из которых извлекать железо было довольно трудоемким процессом. Обычно такую руду складировали в отвал. И вдруг решение правительства построить новый горно-обогатительный комбинат для окисленных руд для нужд стран Совета Экономической Взаимопомощи, которые в ней тоже принимали участие. Так что объявленная международная стройка «дружбы» была с чистым политическим акцентом.

С технологией обогащения окисленных руд Лукьянчиков был хорошо знаком. Поэтому и крайне удивился такому решению. Будучи экономистом, Николай Никифорович подсчитал, что на базе уже действующих комбинатов по обогащению окисленных руд, разве что с небольшой реконструкцией, можно добиться выхода необходимой дополнительной продукции. То есть решить проблему в несколько раз дешевле. Лукьянчиков пишет свое заключение и отдает руководству. Фактически он выступил против строительства нового комбината, тем самым невольно показав некомпетентность ведущих специалистов Министерства черной металлургии СССР. Хотя здесь сыграло роль обычное «чего изволите?» И вот тут началось. То, что молодой сотрудник, хотя Лукьянчикову исполнилось уже сорок лет, посмел противопоставить себя министерству, решению правительства, не укладывалось ни у кого в голове. За подобную наглость и дерзость могли уволить сразу и без содержания. Лукьянчикову так открыто и было сказано — выгоним. В ответ Николай Никифорович и рубанул: