Джаред Даймонд - Коллапс

Сегодня финансовые поступления от промыслов пресноводной рыбы в Австралии незначительны. Например, все виды промыслов в штате Южная Австралия приносят лишь 450 000 долларов в год, поделенных на 30 человек, для которых ловля рыбы не является основным занятием. Без сомнения, правильно организованный, экологически рациональный промысел мюррейской трески и золотого окуня, еще одного экономически ценного вида рыб системы рек Мюррей — Дарлинг, мог бы принести куда большую прибыль, но неизвестно, является ли ущерб, причиненный рыбным ресурсам Мюррей — Дарлинг, обратимым.

Что касается пресной воды, в Австралии ее запасы крайне незначительны. Большая часть этих скудных запасов, которая легко доступна в населенных территориях, используется для питья и сельского хозяйства. Даже самая водная система страны, Мюррей — Дарлинг, из-за человеческой деятельности теряет в среднем две трети от общего водного потока ежегодно, а в некоторые годы практически всю воду. Источники пресной воды в Австралии, которые остаются неиспользованными, состоят главным образом из рек в отдаленных северных районах, расположенных далеко от населенных пунктов или сельскохозяйственных угодий, где их можно было бы использовать. С ростом численности населения Австралии и с уменьшением неиспользованных ресурсов пресной воды некоторые населенные пункты могут по необходимости перейти к более дорогостоящему опреснению своей воды. На острове Кенгуру уже есть завод по опреснению воды, и, возможно, такой же завод вскоре потребуется на полуострове Эйр.

В прошлом несколько крупных проектов по корректировке течения незадействованных в хозяйственной деятельности рек Австралии потерпели неудачу. Например, в 1930-х годах предполагалось построить несколько дюжин дамб вдоль реки Мюррей, чтобы сделать возможной перевозку грузов водным путем, и около половины из запланированных дамб были построены инженерными войсками США перед тем, как от этого проекта отказались. Сейчас на реке Мюррей не ведется коммерческая транспортировка грузов, но дамбы способствовали упомянутому выше истощению запасов мюррейской трески. Одной из самых дорогостоящих неудач был проект, связанный с рекой Орд, который заключался в перекрытии реки в отдаленном и малонаселенном районе северо-западной Австралии, чтобы сделать возможным орошение земли для выращивания ячменя, кукурузы, хлопка, сафлора красильного, соевых бобов и пшеницы. В итоге из всех перечисленных культур смогли выращивать только хлопок, да и то в мелких масштабах, и через десять лет предприятие потерпело крах. В настоящее время там выращивают сахар и дыни, но получаемая в результате прибыль ни в коей мере не покрывает огромные средства, затраченные на этот проект.

Помимо трудностей, связанных с количеством, доступностью и использованием пресной воды, существуют еще и проблемы ее качества. Используемые реки содержат токсины, пестициды или соли, попадающие в воду выше по течению, которые достигают городов, потребляющих воду для питья, и сельскохозяйственных орошаемых земель, расположенных ниже по течению. Примерами, о которых я уже говорил, можно считать соль и сельскохозяйственные химикаты из реки Мюррей, которые попадают в большую часть питьевой воды Аделаиды, и пестициды с хлопковых полей Нового Южного Уэльса и Квинсленда, которые ставят под угрозу коммерческую успешность попыток вырастить на землях, лежащих ниже по течению, экологически чистые пшеницу и говядину без химикатов.

Отчасти потому что в Австралии меньше местных видов животных, чем на других континентах, она особенно уязвима для чуждых видов, попавших в Австралию из других стран, намеренно или же случайно, и прижившихся здесь. Эти чуждые виды сократили или истребили популяции местных животных и растений, которые были беззащитны против чужаков. Вот те печально известные примеры, о которых я уже упоминал: кролики, уничтожившие примерно половину пастбищ, предназначенных для овец и крупного рогатого скота; лисы, истребившие многие местные виды млекопитающих; несколько тысяч видов растений-сорняков, которые изменили естественную среду, вытеснили местные растения, ухудшили качество пастбищ и иногда приводили к гибели скота; карп, благодаря которому ухудшилось качество воды в реке Мюррей— Дарлинг.

Вот еще несколько ужасных историй, связанных с завезенными паразитами, которые заслуживают краткого упоминания. Домашние буйволы, верблюды, ослы, козлы и лошади, которые одичали, вытаптывали землю, объедали молодые побеги и причинили серьезный ущерб многим районам с естественной средой. Сотням видов насекомых-вредителей Австралия понравилась больше, чем страны с умеренным климатом и с холодными ветрами. Мясные мухи и клещи особенно вредны для домашнего скота и пастбищ, тогда как гусеницы, плодовые мушки и многие другие наносят наибольший ущерб зерновым. Тростниковые жабы, завезенные в 1935 году в качестве естественных врагов для двух насекомых-вредителей, уничтожавших сахарный тростник, для этой цели оказались бесполезны, зато распространились на территории в 100 000 квадратных миль благодаря тому, что они способны доживать до 20 лет, и тому, что самки ежегодно откладывают 30 000 яиц. Эти жабы ядовиты, несъедобны для всех местных австралийских животных и считаются одной из самых наихудших ошибок, когда-либо совершенных во имя профилактики вредителей.

В заключение можно сказать, что Австралия находится в изоляции за океанами, а следовательно, в большой степени зависит от кораблей, приходящих из других стран. В результате туда попало много морских паразитов, они обитали в водном и сухом балласте, сгруженном с кораблей, в корабельных корпусах и в материалах, импортируемых для сельского хозяйства. Среди них гребневики, крабы, ядовитые динофлагелляты, моллюски, черви и японская морская звезда, которая способствовала сокращению популяции пятнистой круглой рыбы-лопаты, которая водится только в юго-восточной Австралии. Многие из этих паразитов обходятся чрезвычайно дорого из-за ущерба, который они причиняют, и из-за годовых затрат на борьбу с ними: например, несколько сотен миллионов долларов в год тратится на борьбу с кроликами, 600 миллионов долларов — на борьбу с мухами и клещами, паразитами домашнего скота; 200 миллионов долларов — на борьбу с пастбищными клещами, 2,5 миллиарда долларов — на других насекомых-вредителей, свыше 3 миллиардов долларов — на сорняки, и т. д.

Итак, окружающая среда Австралии является нестабильной, ей разными путями причиняется вред, вследствие чего страна несет огромные экономические потери. Часть этих потерь связана с ущербом, нанесенным природе Австралии в прошлом, который уже необратим; примером могут служить некоторые типы деградации земель и вымирание местных биологических видов (в Австралии за недавнее время погибло больше животных и растительных видов, чем в любой другой стране). Окружающая среда Австралии все еще под угрозой, поскольку большая часть видов ущерба наносится ей до сих пор. Степень ущерба даже увеличивается, вред окружающей среде причиняется еще быстрее, как в случае с вырубкой старых лесов на Тасмании. Некоторые из губительных процессов в настоящее время фактически невозможно остановить из-за неотъемлемых длительных временных интервалов, как, например, воздействие медленно текущих сверху вниз под землей потоков активизировавшейся соленой подземной воды, которая будет распространяться в течение столетий. Многие австралийские культурные традиции, а также политика правительства, были пагубны для окружающей среды в прошлом и остаются таковыми и в наши дни. Например, на пути реформы водных ресурсов стоит множество препятствий политического характера, среди них и те, которые являются результатом торговли водными лицензиями (такие лицензии дают право на забор воды для орошения). Покупатели этих лицензий по вполне понятной причине чувствуют себя собственниками той воды, за которую они дорого заплатили, даже если полное использование лицензии невозможно, поскольку общее количество воды, на забор которой были выпущены лицензии, может превысить количество воды, доступное в обычный год.