Виктор Гюго - Том 15. Дела и речи

Г-н Леон Фоше.Оратор оскорбляет президента республики! (Возгласы справа: «Да! Да!»)

Председатель.Вы оскорбляете президента республики. (Возгласы справа: «Да! Да!» Г-н Аббатуччи энергично жестикулирует.)

Виктор Гюго.Я продолжаю.

Господа, я, так же как и все, так же как и вы, сидящие здесь, держал в руках эти газеты, эти брошюры, эти памфлеты проимперского, или, как теперь говорят, цезаристского, направления. У меня возникла мысль, которой я не могу не поделиться с Собранием. (Волнение в зале. Оратор продолжает.) Да, я не могу утаить ее от этого Собрания. Что сказал бы этот боец, этот великий боец за Францию, чьи останки покоятся в Доме Инвалидов, чья тень служит кое-кому прикрытием и чье имя вспоминают столь часто и в столь странной связи? Что сказал бы этот Наполеон, который дал столько изумительных сражений и, в частности, отправившись за восемьсот лье от Парижа, вызвал старомосковское варварство на великий поединок 1812 года? Что сказал бы этот великий человек, который испытывал ужас при мысли, что Европа может быть отдана на постой казакам, и, несмотря на свою властную натуру, предпочитал такой Европе Европу республиканскую? Что сказал бы он, если бы мог из глубины своей могилы увидеть, что панегиристами, апологетами, теоретиками и реставраторами его империи, его воинственной и овеянной славой империи являются… кто же? Те, кто в нашу блистательную и свободную эпоху смотрит на север с глубокой тоской, которая была бы смешна, если б не была столь отвратительна; люди, которые всякий раз, как заслышат, что в наших устах прозвучало одно из таких слов, как демократия, свобода, гуманность, прогресс, в страхе ложатся на землю лицом вниз, прикладывают к ней ухо и прислушиваются, не приближаются ли, наконец, русские пушки! (Продолжительные аплодисменты слева. Неистовые крики справа. Все правое крыло поднимается со своих мест и заглушает криками последние слова оратора. Возгласы: «К порядку! К порядку! К порядку!» Многие министры, поднявшись со своих мест, резко протестуют против сказанного оратором. Шум усиливается. Раздаются бранные выкрики по адресу оратора. Г-н Бино, генерал Гурго и многие другие депутаты, сидящие на первых скамьях правого крыла, возбуждены больше других.)

Г-н Барош, министр иностранных дел.Вам хорошо известно, что это неправда! От имени Франции мы протестуем!

Г-н де Рансе.Мы требуем призвать оратора к порядку!

Г-н де Крузейль, министр народного просвещения.Укажите, к кому персонально относятся ваши слова! Кого вы имеете в виду? Назовите! Назовите!

Председатель.Я призываю вас к порядку, господин Виктор Гюго, потому что, несмотря на мои предупреждения, вы не перестаете наносить оскорбления.

Несколько голосов справа.Наемный клеветник!

Г-н Шапо.Пусть оратор скажет нам, к кому он обращается.

Г-н де Стапланд.Назовите тех, кого вы обвиняете, если у вас хватит мужества! (Неистовый шум.)

Различные голоса справа.Вы подлый клеветник. Это низость и наглость. (Возгласы: «К порядку! К порядку!»)

Председатель.Своими криками вы заглушили призыв к порядку, с которым я только что обратился.

Виктор Гюго.Прошу позволить мне дать разъяснения. (Громкий, долго не прекращающийся ропот.)

Г-н де Геккерен.Дайте же, дайте же ему доиграть этот спектакль!

Г-н Леон Фоше, министр внутренних дел.Оратор… (Выкрики слева.) Оратор…

Голос слева.Вам не предоставлено слово.

Председатель.Пусть господин Виктор Гюго даст разъяснения. Я призвал его к порядку.

Г-н Леон Фоше.Как, господа, оратору будет позволено здесь оскорблять президента республики!.. (Пронзительные выкрики слева.)

Виктор Гюго.Позвольте же мне дать разъяснения! Я не позволяю вам говорить вместо меня.

Председатель.Вам слово не предоставлено. Вам не следует принимать на себя обязанности полиции в Собрании. Я призвал господина Виктора Гюго к порядку; он просит позволить ему дать разъяснения Собранию, и я предоставляю ему слово; но наведение порядка станет делом невозможным, если вы будете узурпировать мои функции.

Виктор Гюго.Господа, вы увидите сейчас, как опасны безответственные выкрики. (Возгласы: «Громче! Громче!») Меня призвали к порядку; и один достопочтенный депутат, которого я не имею чести знать…

Один из депутатов (выходит из рядов правого крыла, приближается к подножию трибуны). Это я.

Виктор Гюго.Как, это вы?

Депутат, прервавший оратора.Я!

Виктор Гюго.Ну и хорошо! Замолчите!

Депутат, прервавший оратора. Мы не желаем больше слушать эти рассуждения. Дурная литература ведет к дурной политике. Мы протестуем во имя французского языка и во имя французской трибуны. Отправляйтесь с вашими речами в «Порт-Сен-Мартен», господин Виктор Гюго.

Виктор Гюго.Вы, оказывается, знаете мое имя, а я вот не знаю вашего. Как вас зовут?

Депутат, прервавший оратора.Меня зовут Бурбуссон.

Виктор Гюго.Это превосходит все мои ожидания! (Долго не прекращающийся хохот на всех скамьях. Депутат возвращается на свое место.)

Виктор Гюго (возобновляя речь). Так вот, господин Бурбуссон заявляет, что меня следует лишить слова.

Голос справа.Да! Да!

Виктор Гюго.А почему? Потому, что я квалифицировал, имея на то право (протесты правого крыла), п отому, что я квалифицировал авторов цезаристских памфлетов, как… (Протесты справа. Виктор Гюго наклоняется к стенографу «Монитер» и просит его немедленно передать ему запись той фразы из его речи которая взволновала Собрание.)

Голос справа.Господин Виктор Гюго не имеет права менять для «Монитер» сказанную им фразу.

Председатель.Собрание возмущено вашими словами, которые наверняка записал стенограф «Монитер». Вас призвали к порядку из-за этих слов, то есть тех именно, которые были вами произнесены и от которых никуда не уйти. Если теперь, давая разъяснения, вы их измените, то судить об этом будет Собрание.

Виктор Гюго.Поскольку стенограф «Монитер» записал на слух то, что исходило из моих уст… (Различные выкрики.)

Голоса.Вы изменили ваши слова! Вы разговаривали со стенографом! (Гул голосов.)

Г-н де Пана, квестор, и другие депутаты.Вам нечего опасаться. В «Монитер» появятся именно те слова, которые были произнесены оратором.

Виктор Гюго.Господа, завтра, когда вы прочтете в «Монитер» (ропот справа)… когда вы прочтете фразу, на которой меня прервали и которой вы не слышали, фразу, гласившую, что Наполеон был бы удивлен и возмущен, если бы увидел, что ныне теоретиками и реставраторами его империи, его овеянной славой империи, являются… кто? Люди, которые всякий раз, как заслышат, что в наших устах прозвучало одно из таких слов, как демократия, свобода, гуманность, прогресс, в страхе ложатся на землю лицом вниз, прикладывают к ней ухо и прислушиваются, не приближаются ли, наконец, русские пушки…