Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6332 ( № 28 2011)

Поучительное чтение, заставляющее острее видеть сегодняшние проблемы нашего общества.

Ольга ИВАНОВА

Статья опубликована :

№30 (6332) (2011-07-27) 2 2 /publication/215/

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Портфель "ЛГ"

Пора возвращаться домой

Владимир Пшеничников начал печататься в 70-е годы. Помню, как в 1982 году на Семинаре молодых прозаиков Урала и Приуралья к начинающему автору серьёзно отнёсся Сергей Залыгин. А позже, возглавив «Новый мир», напечатал там его повесть «Лопуховские мужские игры». Несмотря на перестроечное время, публикация шла со скрипом: в отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС повесть дважды вычёркивали из планов журнала. Свет она увидела в конце 1988 года сокращённой на треть…

– Володя, мы с тобой в последние годы виделись мельком и толком не говорили. Расскажи, где и как ты живёшь, чем занимаешься?

– Предваряя публикацию моей повести в «Новом мире», Сергей Павлович Залыгин писал: Владимир Пшеничников живёт далеко от Москвы. И от Оренбурга тоже далеко… Это он о селе Курманаевка, районном центре на юго-западе области. Я учительствовал в районе, лет тридцать назад был избран вторым секретарём райкома комсомола, переехал. Потом пятнадцать лет районка – от литсотрудника до главного редактора. Работал замглавы района по социально-экономическим вопросам, руководителем аппарата, сейчас веду земельные дела и отношения… Сыновей у меня четверо, внучке двенадцатый год… Мой земляк Геннадий Фёдорович Хомутов давным-давно руководит областным литобъединением и до сих пор надеется перетянуть меня хотя бы в пригород – вписать в литературный процесс, как ему кажется. Однако оторванным, забытым, ущербным я себя не чувствую. Может быть, потому, что нет времени для рефлексии…

– В «Новом мире», «Москве», в оренбургских изданиях публикуется твоя проза. О чём повесть, фрагмент из которой мы печатаем сегодня?

– В целом – это метафизическое возвращение домой. Все мы и разодранная страна наша должны вернуться Домой. Костя Косолапов – цельный человек, хотя и не осознаёт этого за ненадобностью. Он встречается с разными людьми, растерявшими себя и даже осознающими это, которые сразу или позже замечают в нём, большом и мощном деревенском увальне, вот эту цельность – и несколько успокаиваются и, может быть, впервые задумываются о смыслах… В общем, снова о жизни, не какой она была, а какой должна быть и может стать.

– Какие из проблем современного российского, а если конкретнее – оренбургского села стоят, по-твоему, особенно остро?

– Проблема занятости. Бездеятельность. С официальными безработными у нас ещё как-то нянчатся. Вот решились даже дать бывшим колхозникам стартовые деньги, по 67 тысяч, и около двухсот семей в прошлом году оформились по этой программе самозанятости. А на сегодня – половина вернула билет. Оказалось, вложили денежки, добавили своих, прошёл год (а этого даже для такой скороспелой отрасли, как свиноводство, мало), прибыли никакой, а в налоговую по 18 тысяч отнеси… Закрываются и фермерские хозяйства – из 300 осталось 86: некому продолжать, хоть и выросли дети и даже внуки достигли жениховского возраста…

О социальной сфере скажу только, что на селе её губят подушевое финансирование и притом изощрённейшие санитарные, противопожарные требования. В ближайшие годы в районе будут закрыты ещё три-четыре школы и ликвидированы два сельсовета.

– Готовя к публикации твой текст, я ощутил, говоря высоким штилем, дыхание глубинной России. Чувствуешь ли ты его, читая произведения своих коллег?

– Меня в чтении именно глубинное или иное (инакое) дыхание притягивало: Лесков, Достоевский (но в меру), Розанов, Леонов 20–30-х, Клим Самгин Горького, Маканин до Андерграунда, Фолкнер, Гессе, Маркес… В последние годы три четверти чтения – история, философия, естественные науки. Из коллег, навскидку – Иэн Бэнкс и Иэн же, но Макьюэн, Фаулз и Эллис, Пелевин и Прилепин, оренбуржцы Краснов и Филиппов… И притом стойкое ощущение, что напрочь исчезает понимание литературы, искусства как жизненно важной критики общества и даже как наивысшего выражения цивилизации. Постмодернизм, понимаешь!.. Читаю в залах свои рассказы – хохочут. Вы чего, я же не юморист! Извиняются, а потом кто-нибудь объясняет: как-то до того подлинно… А быть подлинным в жизни и в текстах своих я не стесняюсь. Чаще всего оказываюсь превратно понят, но меняться, играть роль уже не смогу.

Беседу вёл Александр НЕВЕРОВ

Статья опубликована :

№30 (6332) (2011-07-27) 2 2 /publication/215/

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Портфель "ЛГ"

Подвезло

Из повести «Одиссея Кости Косолапова»

Владимир ПШЕНИЧНИКОВ

Он стоял на обочине, вцепившись в лямки вислого, казавшегося на его спине маломерным рюкзака, а его головастую тень терзали – давили и разрезали – пролетавшие автомашины.

– На газелю опоздал? – спросили его пару раз перебегавшие с той стороны дороги, со старой слободки.

– Ну, – отвечал он и перехватывал лямки.

– Прально, вали на халяву! – поддержал дядя в галошах. – Не генералы, чтоб-с по билетам ездить.

– Ну…

Наконец притормозил перед ним пыльный фургон, додавивший жидкую укоротившуюся тень, и дверца его распахнулась.

– К-караулишь ты или т-ты голосуешь? Влезай!

Через час он стоял на привокзальной площади, но по-прежнему пялился себе под ноги. За всю дорогу им были сказаны три ну, два нет и да на переезде. Если б он точно знал, что денег с него не спросят, может, и разговорился бы, а так…

Звали его Костя, Константин Михайлович Косолапов, паспорт у него был образца 1997 года, просроченный, но, чтобы двигаться дальше, не было и денег. В райгородке он намеревался подзаработать, сменить аусвайс, а потом ехать до Саратова. Зять наконец забурел, и сестра позвала его письмом: будешь Васе помощник и сам пробьёшься. Мать была согласна давно: нечего меня сторожить.

Дома работу он после армии не нашёл. Изредка выпадала шабашка у знакомых пенсионеров, да разгружал эти фургоны, в две недели раз освежавшие ассортимент в ларьке и центральном магазине…

– Домой, Кость? Поехали! – вдруг прозвучал голос односельчанина Егорова, осадившего зелёного москвича прямо перед носом.

– Только что оттуда, – проговорил он и наконец огляделся.

– Так это ты на трассе маячил, – обрадовался чему-то Егоров. – Я с конца выезжал, Самсоновых к поезду подвозил. И за сколь, интересно, доехал?

– За час… В смысле бесплатно, на будке.