Иван Толстой - Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Эпистолярная часть архива состоит из подлинных писем Б. Л. Пастернака разным лицам и писем к нему. Среди адресатов его сын Е. Б. Пастернак, сестра Л. Элиот-Слей-тер, писатель Б. Зайцев, издатели Фельтринелли, Галимар, Коллинз, русские и зарубежные читатели, всего 28 писем. Письма эти не черновики, не отпуски, а приготовленные к отправке подлинники, к части из них приложены конверты с надписанными Пастернаком адресами и наклеенными марками. Эти письма не были отправлены по назначению и остались у О. Ивинской. Судя по высказываниям самого Пастернака, он считал, что письма были отправлены, и винил в их пропаже органы госбезопасности. Так, он писал в Париж Н. Сологуб, дочери писателя Б. Зайцева: «Папа Ваш спрашивает, дошли ли до меня его строки о письмах Петрарки. Я не только получил их, но ответил ему восхищением по их поводу. Раз он об этом спрашивает, значит мои восторги пропали по дороге» (Наше наследие. 1990. №1 (13). С. 48). Лишь недавно удалось установить причину нахождения этих писем у Ивинской. В письме к Хрущеву от 10 марта 1961 года из заключения Ивинская, перечисляя свои «заслуги» в ограждении Пастернака от связей с иностранцами, указывает: «В архивах, которые я прошу следствие сохранить, есть доказательства, что я задерживала те письма Пастернака заграницу (а они шли через меня), которые вне его воли могли разжигать там нездоровые страсти» (ГАРФ. Р-8131. Оп. 31. Д. 89398). Однако многие письма Ивинская, видимо, задерживала, вне воли Пастернака, в силу каких-то других причин. Не отправленными, например, оказались три письма Пастернака его сестре Лидии Слейтер.

Кстати, задерживались письма не только за границу. Среди неотправленных лежат письма, адресованные Е. Б. Пастернаку, Э. Р. Кучеровой, А. Н. Клибанову, З. М. Пекарской. Вместе с письмами от друзей, издателей, читателей они составляют довольно обширную переписку Пастернака тех лет. Среди корреспондентов также Н. А. Табидзе, Л. Бернстайн, Дж. Фельтринелли, Н. М. Любимов.

Как я узнала позже, кроме материалов, переданных в РГАЛИ, значительная часть архива Пастернака уже в 1962 году была КГБ возвращена семейству Ивинской, а в 1979—1980 годах продана за огромную сумму в Грузию. Сейчас в Тбилиси напечатано описание этих материалов, ныне находящихся в Государственном музее грузинской литературы им. Г. Леонидзе. Кроме рукописей стихотворений, прозы и переводов Пастернака там же стихи, присылавшиеся ему П. Антокольским, А. Ахматовой, А. Тарковским, письма к нему А. Вознесенского, А. Цветаевой, В. Шаламова, М. Юдиной и многих, в том числе и зарубежных корреспондентов. Больно думать, что теперь это навсегда ушло из России.

В ноябре 1996 года в Лондоне на аукционе «Кристи» И. Емельяновой и В. Козовым были выставлены на продажу автографы Б. Л. Пастернака, ранее находившиеся у Ивинской, в том числе 22 письма к ней Пастернака, а также стихотворения, которые должны были войти в готовившийся им сборник. Количество автографов составляло 129 страниц, а их предварительная оценка исчислялась почти 1 000 000 долларов. Однако в день аукциона продажа не состоялась, так как Федеральной службой России по сохранению культурных ценностей и Федеральной архивной службой России был заявлен протест устроителям аукциона в связи с вывозом документов без получения на это разрешения уполномоченных государственных органов» (там же).

Письма с аукциона действительно проданы не были. Но есть же и частные сделки. Наследники Ивинской нашли покупателя. По-своему, это даже красиво, что им оказался Фельтринелли-младший, Карло, продолжающий издательское дело отца в Милане на улице Андегари, дом 6.

Конечно, «настоящим коммунистом», как того хотела Зинаида Николаевна, Пастернак не был, но письма ее мужа хранятся все-таки под знаменем Парижской коммуны. Пусть это и письма к любовнице.

Награждение Бориса Пастернака Нобелевской премией, а затем травля его правящими кругами в Советском Союзе вызвали заграницей необычайно широкий отклик. Не было ни одной газеты и журнала, которые не сообщали бы об этих событиях; всюду были напечатаны обширные статьи о Пастернаке и его творчестве, приветствия по поводу его награждения, затем– статьи и отклики, выражавшие возмущение травлей писателя. Это были редакционные материалы, письма и обращения отдельных лиц и обращения писательских и других организаций.

Охватить этот материал нет, конечно, никакой физической возможности. Ниже мы помещаем приветствия и отклики только некоторых известных писателей свободного мира. Исключение мы сделали только для ряда выдержек из статей в газетах стран Азии.

Итальянский писатель Альберто Моравиа, один из кандидатов на Нобелевскую премию в этом году:

«Я рад, что Нобелевскую премию этого года получил наиболее достойный из всех».

Датская писательница Каренн Бликсен-Финнеке, которая тоже была одним из вероятных кандидатов на Нобелевскую премию, присоединилась к мнению Альберто Моравиа.

Французский писатель Альбер Камю, лауреат Нобелевской премии за 1957 год:

«Это самый лучший выбор, какой только мог быть сделан. Я надеюсь, что Пастернак получит премию, и радуюсь от всего сердца. Произведение, удостоенное этой награды, вызывает восхищение, а автор его – один из тех людей, быть современником которого большая честь».

После отказа Пастернака от премии Альбер Камю заявил:

«Я не верю, что Пастернак добровольно отказался принять Нобелевскую премию. Я надеюсь, что этим я совершенно ясно выразил то, что думал. Я надеюсь, что советское правительство пересмотрит свое решение и поймет, что нет никакого смысла придавать политическое значение тому, что не имеет никакого отношения к политике. Эта великая книга ничего не дает какой-либо партии: она всемирна».

Французский писатель, также лауреат Нобелевской премии, Франсуа Мориак сказал:

«Книга Пастернака достойна восхищения. „Доктор Живаго“, очень возможно, представляет собой самый значительный роман нашей эпохи. Я не думаю, что жюри по присуждению Нобелевской премии решило присудить ее Пастернаку из каких-либо политических соображений: книга сама по себе заслуживает награды. Тот факт, что советский писатель оказался признанным за пределами своей страны как один из лучших писателей, уже что-то значит, – а это ускорит достижение понимания между двумя мирами».

Этот же писатель после начала травли Пастернака:

«Я принял эту новость с негодованием и надеюсь, что советское правительство пересмотрит свое решение, так как произведение Пастернака оказывает честь России на все времена».