Андрей Савельев - Как убивали СССР. Кто стал миллиардером.

Когда я переулками обходил боевой пикет безумных интеллигентов, увидел, как они бросились на автобус, набитый людьми в камуфляже. Хотелось думать, что пришли за Лужковым. Но это, как потом выяснилось, были наемники мятежников, которых свои не сразу признали.

Вернулся на Краснопресненскую набережную с наступлением вечера. В Белом Доме не было света, но как-то сразу нашлись мои коллеги по Моссовету и группа, планирующая операцию разблокирования. В сгущающихся сумерках мы теряли время на ожидание. Почему? Потому что командовать нами взялся один из российских депутатов. Неприятно поразило солдафонство: «Тихо, когда я говорю!». И так далее в крайне развязной казарменной манере. Подумал, что это, вероятно, ему позволяет скрыть неуверенность. Оказалось, что все обстоит еще хуже. Он элементарно трусил. Поэтому верил откуда-то поступившим обещаниям оснастить группу техническими средствами от бронежилетов

до бронетранспортера. Все это закончились ничем.

Полуторачасовые приготовления вылились в организацию безоружной и бесполезной колонны человек в 500. Таким силам у Моссовета делать было нечего. Посланная для изучения ситуации группа явилась с огромным опозданием и сообщила, что там уже буйствует многотысячная толпа сторонников Гайдара. Кроме того, пришла информация, будто по городу идут танки, которые, конечно же, решат судьбу противостояния. Колонну распустили. Российский депутат сказал: «Танки наши, значит, к утру все это закончится». И я поехал домой, едва успевая до закрытия метро. Дурное предчувствие закралось в душу, когда увидел машину, прибывшую из «Останкино». С нее сгружали раненных, залитых кровью.

Характерен эпизод, который служит подтверждением того, что организаторам провокации была нужна кровь. «Лужковцы» держали связь с Белым Домом через председателя Краснопресненского райсовета Александра Краснова, который оставался одним из немногих, кто пытался не допустить дальнейшего обострения событий. Краснову позвонил управляющий делами мэрии Шахновский и попросил отпустить захваченных в здании мэрии людей (в том числе и вице-премьера Правительства Москвы). Он говорил о том, что если их не отпустят, то в заложниках будут удерживаться московские депутаты: Седых-Бондаренко и другие, захваченные в Моссовете. После того, как Шахновский был предупрежден о том, что у Краснова для ведения переговоров остался единственный неотключенный телефон, этот аппарат тоже замолчал («Время выбора», спецвыпуск, декабрь 1993 г.). Мэрия жаждала жертв с обеих сторон, которые оправдали бы войну против парламента.

Когда от Белого Дома я отправился к Моссовету, мои друзья на машине последовали в Останкино, куда еще до штурма мэрии двинулась большая толпа — требовать эфира. Митинг перед Белым Домом скандировал: «Останкино! Останкино!» — и туда отправились грузовики с людьми. Оружия практически ни у кого не было. У кого-то был отобранный у омоновцев щит, у кого-то дубинка — вот и все, да и таких были единицы. Возглавил колонну автомобиль с группой Макашова.

Газета «Президент» подначивала: «…преступники не понимают ничего, кроме грубой силы. <���…> Если преступника иначе остановить нельзя — его надо убить. <���…> Поневоле воскликнешь вслед за Владимиром Шумейко: «Ну где еще в мире есть парламент, вооруженный до зубов?!», — и согласишься с идеей г-жи Новодворской — пустить по улицам казачьи разъезды, которые должны будут "оперативно реагировать на каждый красный флаг". Иначе нельзя». Газета работала на мятежников, у которых был свой план — устроить кровавую провокацию.

Людей у Белого Дома оставалось катастрофически мало. Руцкой почувствовал, что сил явно не хватает, и попытался отменить свой призыв. Но, не имея средств коммуникации, он уже не мог вывести людей из уготованной им ловушки. Пытался остановить безумие и Хасбулатов, который говорил депутатам, что Ельцин будет расстреливать людей. Ему не поверили.

А в «Останкино» демонстрантов уже ждали. Только милиции там насчитывалось более пятидесяти патрульных бригад. В здании телецентра расположились две милицейские роты. Милиция же сопровождала безоружную толпу к месту расправы. У начальника ГУВД был на исполнении специальный план (планы, как известно, не создаются в течение часа). По этому плану требовалось дождаться, чтобы телевидение прекратило вещание, и только тогда вооруженные наемники должны были начать стрельбу по толпе. Помимо милиции, в «Останкино» ждали москвичей еще 200 автоматчиков и снайперов отряда «Витязь» и 500 солдат дивизии Дзержинского. По официальным данным, оглашенным Павлом Грачевым через три дня, в засаде ждали демонстрантов 21 БТР с десантом.

Около 17.00 у входа в телецентр начался митинг. Макашов пытался через закрытые двери начать переговоры с находящимися там вооруженными людьми. Вместо организации переговоров внутри телецентра построили баррикаду. Милиция радиокомитета выразила желание присоединиться к сторонникам парламента. Ее насильно удерживали спецназовцы дивизии Дзержинского.

Обстановка накалилась после демонстративного захвата спецназом вышедшего на переговоры милиционера. Попытки провести переговоры ни к чему не привели. Тогда Макашов пошел на обострение ситуации. В мегафон он объявил: «Вы имеете три минуты, чтобы выйти». (По другой версии он кричал: «Крысы, выходите! Вы окружены превосходящими силами!») В надежде на повторение сценария взятия мэрии двери радиокомитета начали таранить грузовиком. Пробить сквозную брешь помешала кабина грузовика.

Макашов еще раз попытался начать переговоры через разрушенные двери. Все тщетно. Генерал выстраивает свой штурмовой отряд — 18 человек, пришедших сюда с оружием. Затем, группа Макашова пытается проникнуть в здание через какой-то проем. Их останавливает луч лазерного прицела, упершийся в щеку генерала и хорошо видный в сгустившейся темноте. В этот момент (около семи вечера) раздается первый одиночный выстрел. После паузы на скопившихся у входа людей обрушился шквал огня, из здания радиокомитета под ноги людям полетели гранаты.

Выстрел из гранатомета произошел в момент падения раненого гранатометчика-любителя. Ушедший в темноту снаряд с несвинченным колпачком взрывателя просто пробил стену, осколок от которой убил пулеметчика-спецназовца из отряда «Витязь», щедро поливавшего безоружную толпу свинцом. Больше ни одного выстрела защитники парламента сделать не смогли. Да и смысла это не имело. Огневая мощь засады многократно превосходила возможности группы Макашова, которая тут же рассеялась.

С двух сторон по безоружной толпе хлестнули автоматные очереди. Оставляя на площади десятки трупов, митингующие побежали в разные стороны. Вслед им летели трассирующие пули, рассекающие темноту. Озверевшие наемники обстреливали даже машины «Скорой помощи», которые пытались помочь раненым. Непрерывный огонь продолжался около полутора часов.